| His hair was whiter and thinner than it had been last year, and he seemed to make more use of his big, knobby cane with the crooked handle. | Волосы его по сравнению с прошлым годом еще больше поседели, и казалось, что он еще тяжелее опирается на свою толстую сучковатую трость с изогнутой ручкой. |
| As his established benefactor came up Stuffy wheezed and shuddered like some woman's over-fat pug when a street dog bristles up at him. | Завидя своего благодетеля, Стаффи начал дрожать и скулить, как ожиревшая болонка при приближении уличного пса. |
| He would have flown, but all the skill of Santos-Dumont could not have separated him from his bench. | Он бы с радостью спасся бегством, но даже сам Сантос-Дюмон (3) не сумел бы поднять его со скамейки. |
| Well had the myrmidons of the two old ladies done their work. | Мирмидоны двух старых леди добросовестно сделали свое дело. |
| "Good morning," said the Old Gentleman. | - С добрым утром, - сказал Старый Джентльмен. |
| "I am glad to perceive that the vicissitudes of another year have spared you to move in health about the beautiful world. | - Я рад видеть, что превратности минувшего года пощадили вас и что вы по-прежнему бродите в полном здравии по прекрасному белому свету. |
| For that blessing alone this day of thanksgiving is well proclaimed to each of us. | За это одно да будет благословен объявленный нам День Благодарения! |
| If you will come with me, my man, I will provide you with a dinner that should make your physical being accord with the mental." | Если вы теперь пойдете со мной, любезнейший, то я накормлю вас таким обедом, который приведет ваше физическое состояние в полное соответствие с состоянием вашего духа. |
| That is what the old Gentleman said every time. Every Thanksgiving Day for nine years. | Все девять лет Старый Джентльмен произносил в этот торжественный день одну и ту же фразу. |
| The words themselves almost formed an Institution. Nothing could be compared with them except the Declaration of Independence. | Сами эти слова превратились уже в традицию, почти как текст Декларации независимости. |
| Always before they had been music in Stuffy's ears. | Раньше они всегда звучали дивной музыкой в ушах Стаффи Пита. |
| But now he looked up at the Old Gentleman's face with tearful agony in his own. | Но сейчас взгляд его, обращенный на Старого Джентльмена, был полон муки. |
| The fine snow almost sizzled when it fell upon his perspiring brow. | Мелкий снег едва не вскипал, падая на его разгоряченный лоб. |
| But the Old Gentleman shivered a little and turned his back to the wind. | А Старый Джентльмен поеживался от холода и поворачивался спиной к ветру. |
| Stuffy had always wondered why the Old Gentleman spoke his speech rather sadly. | Стаффи всегда удивляло, почему его благодетель произносил свою речь грустным голосом. |
| He did not know that it was because he was wishing every time that he had a son to succeed him. A son who would come there after he was gone-a son who would stand proud and strong before some subsequent Stuffy, and say: | Он не знал, что в эту минуту Старый Джентльмен особенно жалел, что у него нет сына - сына, который бы приходил сюда после его смерти, гордый и сильный, и говорил бы какому-нибудь последующему Стаффи: |
| "In memory of my father." Then it would be an Institution. | "В память моего отца..." Вот тогда это была бы настоящая традиция! |
| But the Old Gentleman had no relatives. | Но у Старого Джентльмена не было родственников. |
