Читать «Призрачные поезда» онлайн - страница 51

– Ты слышал такое имя: Эрнст Рудин? – мои раздумья прерваны.

Вздрагиваю.

Так вот зачем он меня позвал?

– Понимаешь, Хмаров, ты же творческий человек, – начинаю осторожно, – ты когда-либо замечал магию звуков? Я убеждён, что звуки, которые, как бы это, для фамилии, предопределяют и само отношение к человеку… Ну, возьми, например: Лермонтов или Ленин: ударное «ле» – чувствуешь, леденец? Сразу какая-то любовь накладывается. И вот, значит, по-моему, самое сильное впечатление остаётся от ударной «у» в первом слоге двусложного слова. Я это экспериментально понял. А самая сильная – в общем, по впечатлению – парная с ней согласная должна быть согласной «П». Как в слове «Пушкин». Пушкин выше нас всех. Я думаю – бесконечно. И люди его любят. Все любят. Это в крови уже… – Пересохло горло, меня тряс озноб; шёпотом, только что догадавшись, я говорил: – И вот если найти человека (зачем-нибудь, скажем, в политике), чтобы фамилия с ударного пу начиналась, то уже независимо, за одно это созвучие, народ будет…

В темноте проносились этнические кварталы: убогие жилища из пластика и картона; и здесь было светло, и здесь разгулялась жизнь; огни бесчисленных лавок и забегаловок, моторикши, велосипедисты, – ночью, когда упадает жара, пульс района учащается. Патрули миротворцев сюда заходят только при дневном свете. По лужам бегают дети; что постарше – сидят группками под навесами, пережидают дождь; и дымок папирос. Мне думалось, что если я сейчас выйду из-за брони, то они убьют меня, как убивают отвратительных гадов. Я поражался неимоверной наглости Хмарова, с которой он заехал в глушь нехорошего района; не видел, чтоб он сверялся бы с навигатором, – к цели его направляло звериное чувство пути.

– По Кольцу кто ж поедет? «Ежей» понаставили чёрт знает их для чего – не разгонишься. А так – путь мы срежем. Бензин дорогой, – пояснил. Будто я не знал.

Без всякого перехода (вот только что выехали из-под залитой нечистотами арки) вдруг начался центр города, стерильные здания контор и департаментов межуются с пустырями, расчищенными после бомбёжек; громадный, сотканный из синего стекла, кинотеатр IMAX, парни и девушки после вечернего сеанса спускаются по мокрым ступеням; у подъезда выстроены извозчики – «лихачи» на чёрных лакированных дрожках с резиновыми пневматическими шинами.

– Вот я тебя и отвёз. – Уже 1-й Сыромятнический переулок. Здесь находились Вавиловские семенные фонды, эвакуированные из Питера во время наступления генерала Миллера, и здесь очень сильно бомбили.

– А… Так – отвёз?.. Ну, спасибо, конечно. Да, весьма очень… любезно. – Я открыл дверь. Зашумел дождь. Почему же он не переспрашивает про Эрнста Рудина? Ведь я на его вопрос не ответил.

– Нам нужно поговорить с тобой, – сказал Хмаров.

Хотелось возразить, чем же тогда занимались мы всю вторую половину дня?

– Хадижат рассказала мне о призрачном поезде. А о Тоннелепроходчиках и сам знаю, но, к сожалению, не намного больше тебя.