Читать «Письма Баламута - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 94

Клайв Стейплз Льюис

How could I ever have doubted it? Как я мог сомневаться в этом?"
As he saw you, he also saw Them. И когда он увидел тебя, он увидел и Их.
I know how it was. Я знаю, как все было.
You reeled back dizzy and blinded, more hurt by them than he had ever been by bombs. Ты отпрянул ослепленный, ибо тебя они поразили сильнее, чем его поразили бомбы.
The degradation of it!--that this thing of earth and slime could stand upright and converse with spirits before whom you, a spirit, could only cower. Какое унижение, что эта тварь из праха и грязи могла стоять, беседуя с духами, перед которыми ты, дух, мог только ползать!
Perhaps you had hoped that the awe and strangeness of it would dash his joy. Вероятно, ты надеялся, что ужас и вид иного, чужого мира разрушит его радость.
But that is the cursed thing; the gods are strange to mortal eyes, and yet they are not strange. Но в том-то все и горе, что Они и чужды глазам смертных, и не чужды.
He had no faintest conception till that very hour of how they would look, and even doubted their existence. Вплоть до этого мира он не имел ни малейшего представления о том, как Они выглядят, и даже сомневался в Их существовании.
But when he saw them he knew that he had always known them and realised what part each one of them had played at many an hour in his life when he had supposed himself alone, so that now he could say to them, one by one, not Но когда он увидел Их, он понял, что он Их всегда знал. Он понял, какую роль каждый из Них играл в его жизни, когда он думал, что с ним нет никого. И вот он мог сказать Им, одному за другим, не
"Who are you?" but "Кто ты?", а
"So it was you all the time". "Значит, это все время был ты!".
All that they were and said at this meeting woke memories. Все, что он увидел и услышал при встрече, пробудило в нем воспоминания.
The dim consciousness of friends about him which had haunted his solitudes from infancy was now at last explained; that central music in every pure experience which had always just evaded memory was now at last recovered. Он смутно ощущал, что всегда был окружен друзьями, с самого детства посещавшими его в часы одиночества, и теперь наконец это объяснилось. Он обрел музыку, которая таилась в глубине каждого чистого и светлого чувства, но все время ускользала от сознания.
Recognition made him free of their company almost before the limbs of his corpse became quiet. И, узнавая Их, он стал Им родным прежде, чем тело его успело охладеть.
Only you were left outside. Только ты остался ни при чем по своей глупости.
He saw not only Them; he saw Him. Он увидел не только Их. Он увидел и Его.
This animal, this thing begotten in a bed, could look on Him. Эта низкая тварь, зачатая в постели, увидела Его.
What is blinding, suffocating fire to you, is now cool light to him, is clarity itself, and wears the form of a Man. То, что для тебя огонь, ослепляющий и удушающий, для него теперь свет прохладный, сама ясность и носит облик Человека.