Читать «Мистер Смит и рай земной. Изобретение благосостояния» онлайн - страница 115

Стагнирующая экономика (называемая также стационарной) под контролем привилегированной центральной бюрократии кажется стабильной лишь со стороны, внутри же состоит сплошь из фрустрированных существ, которым нечего ждать и нечего распределять. По этой причине современные тоталитарные режимы отдаляются от ключевых пультов власти и дают предпринимателям пространство свободы, которое те используют, чтобы создать благосостояние, которое стабилизирует общество.

И благосостояние тоже не растворилось в воздухе, наоборот, с каждым поколением оно поднималось на ещё более интересный уровень, не только в Северной Америке и Европе, но и всюду, где есть рыночное хозяйство, заслуживающее этого названия.

Конец благосостояния так и не наступил, но вопрос, в чём оно состоит, остался.

Под покрывалом

Вольтеровское объединение экономики с политикой, которое выражается в революционном предложении организовать устройство государства по коммерческим критериям – заслугам и эффективности, – представляет собой выдающееся достижение, кто бы стал с этим спорить? Наши материальные проблемы либо разрешены, либо мнимы. Страны, в которых Просвещению было предоставлено идти своим ходом, сегодня не знают материальных забот, которые считались таковыми сто лет назад. Капиталистическая машина производит то, что люди хотят иметь, и в потребных количествах. При всей несправедливости, какая, несомненно, существует и которая болезненна для неудачников системы, государство всеобщего благоденствия всё-таки заботится об утешительном призе. При всём подъёме эффективности параллельно вяжется плотная сеть страховки, из ячеек которой никто не должен выпасть. Наблюдателю 1848 года было бы трудно сориентироваться в нашем времени. Либертарианцы и анархисты сегодня уже не левые, а правые; эксплуатация исчезла из благополучной части Европы или, во всяком случае, не сравнима с тем, что имели перед глазами Золя и Диккенс. Уровень жизни (составленный из пропитания, медицинского обслуживания, жилья, возможностей образования, свободного времени, вероятной продолжительности жизни) беднейших десяти процентов населения сегодня в странах с рыночной экономикой гораздо выше, чем условия среднестатистического домашнего бюджета 150 лет назад. Мы давно достигли того, что тогда понималось под благосостоянием.

И тем не менее мы не пришли туда, где изначально хотел бы нас видеть Вольтер. Мы всё ещё работаем так, как будто должны решить настоящую экономическую проблему, и лишь немногие из нас могли бы назвать себя состоятельными людьми. Благосостояние было задумано как цель нашего стремления, как состояние покоя и довольства. Оно должно было стать заменой потустороннего рая, в который верило всё меньше людей. Рай был местом, под которым каждой религии было что представить. Детали во всех культурах обладали некой сенсационностью, но разве могло быть иначе, если фантазии было предоставлено столько простора? Большое преимущество рая состоит в том, что он – не небеса, где всё обустроено очень строго и устрашающе, скучно, а лишь предварительная ступень, где разрешено всё, что нравится. Так, древние египтяне представляли себе рай как идеальное место для охоты и рыбалки, древние греки – как место хороших разговоров, а в исламе рай – воплощение всего того, чего только можно пожелать себе на земле, даже если земные желания всегда лишены полёта воображения.