Читать «Единственные» онлайн - страница 106

– Меня мама убьет.

– С мамой я сама поговорю. Скажу ей – будь я на двадцать лет моложе, сама бы такие носила.

Анна Ильинична Варвару Павловну уважала. Глава корректуры, женщина с высшим образованием, себе цену знает, с самим редактором на «ты»! Штаны, понятное дело, Анне Ильиничне казались отвратительными – нельзя же, в самом деле, так задницу показывать. Но Варвара Павловна сурово сказала, что они нужны – все редакционные женщины ходят в джинсах, одна Лида – в старушечьем костюме, а ведь ей и в райкоме комсомола приходится бывать, так что – пусть соблюдает молодежный стиль. Мнение начальства Алла Ильинична сочла законом.

«Вранглеры» были куплены – и едва навеки не залегли в шкафу. Лида сперва стеснялась их надевать. Потом, понемногу, стала носить с длинными свитерами. И это уже было для нее великим прогрессом.

Ее попытки подражать Варваре Павловне перешли на несколько иной уровень – отказавшись от делового костюма из плотного тесного трикотажа, Лида стала усерднее копировать уверенную повадку и голос, в котором порой прорезались совсем молодые и даже озорные нотки. Однажды, в отсутствие Варвары Павловны, она даже сказала Илоне и Тамаре: «Э-э, девки!», и получилось очень похоже.

А Илона совсем притихла. Она работала дневным корректором, но после прочтения трех полос домой не торопилась – что там, дома, делать? С матерью уныло ссориться из-за немытого пола? Она застревала в редакции, бродила по коридорам, часто забредала в отдел культуры и копалась в журналах. Однажды увидела в «Советском экране» лицо Буревого и затосковала, называя себя дурой и идиоткой. Буревой снялся в очередном революционном фильме, но в рецензии о нем не было ни слова – только физиономия, и та – на втором плане, за плечом главного героя.

Похоже, они оба были счастливы только в «Аншлаге»…

Но возвращаться туда Илона не хотела и не могла. Она не настолько любила театр, чтобы тратить на него кучу времени в отсутствие Буревого. А что же тогда она любила – понять было трудно. Она почти перестала читать и даже мечтать о том, как отыщет в Москве Буревого. Что-то в ней иссякло. И однажды она увидела во сне Яра.

Сперва она подумала, что это Буревой. Потом догадалась.

– Отдай мне это, – сказал Яр.

– Что – это?

Он протянул руку.

– Возьми и положи сюда, хорошо, крошка? Мне совсем немного надо. Я ж столько для тебя сделал, а ты не хочешь отдать какую-то мелочь?

Илона не поняла, о чем речь, но полезла рукой за пазуху (по логике сна был на ней почему-то бордовый материнский халат, запомнившийся с детства, тяжеленный и с витым поясом), нашарила и протянула Яру две какие-то штучки, размером чуть поменьше грецкого ореха, похожие на японские костяные нэцке и на свернувшихся клубочком котят. Были они вроде бы темно-коричневые или даже бурые, с желтоватыми пятнышками на выступающих округлостях, как будто отполированных.

– Да, два, – сказал Яр. – Очень хорошо. Значит, это и отдашь. Немного, но хоть что-то. Запомнила? Сейчас мне некогда, но потом я приду, и ты отдашь. А пока наслаждайся жизнью.

– Ты вообще куда пропал? – спросила Илона.