Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 134

   — Вот-вот! — подхватился Степан Щука. — Сами не отдали — сами и прогонем, ежели пожелаем!

   — А всё ж таки поперёк Киева не стоит идти, — важно молвил Никита Ядреич. — Великий князь там сидит. Да и земля наша, Новгородская, плохо жито родит. Без низового хлеба худо нам будет. Я мыслю — в Киев ехать надо!

   — Верно сказано, — поддержал его Мирослав Гюрятинич. — Раз князь приказал...

   — А нешто мы сами, без князя, не уладимся? — встрепенулся Анисим Лукич. — Почто с места трогаться?

   — Пото, что князь зовёт! Уладить нас он хочет с Константином Мовсиевичем!

   — Да князь эвон где, а мы тута! Нешто он наши дела разумеет? Ему бы со своими разобраться, а мы уж сами как-нибудь проживём. Новгород сам себе господин! И нам лучше ведать, кто достоин посадником быть!

Став посадником, Анисим Лукич возгордился сверх меры. Даже не всякую родню стал привечать. Страшило его только одно — что за Константина Мовсиевича впрямь вступится Мономах. Старого боярина не оставляли дурные предчувствия.

Но остальные бояре колебались. Иные боялись непослушанием вызвать гнев Мономаха, другие втайне держали руку Киева, третьи просто спокойно соглашались — мол, раз зовут, надо ехать.

   — Бояре, — вразумлял упрямцев и тугодумов Мирослав Гюрятинич, — нешто мы вороги земле нашей? Нешто нам Новгородчина не дорога? Нешто возрадуемся мы, зреючи, как зорят наших соседей, с коими торгуем, богатство наживая? Едина земля — Русь. Ныне она в руках Мономаха, так будем сынами земле нашей! Послушаемся князя!

   — Охти, беспокойство одно, — вздыхал престарелый Домажир Осипович, елозя на лавке. — Да почто же это? Почто пожить не дадут? — жаловался он плачущим голосом.

   — Может, и надо ехать, — осторожно кивал головой Сатко Сытинич. — А может, не надо. Как угадаешь?

   — Не ехать, бояре, нельзя, — рассуждал вслух Никита Ядреич, — а ехать боязно. Мало ли, каковы у князя помыслы!

   — На Господа уповаю, — Анисим Лукич, поняв, что дума клонится к поездке, перекрестился. — Помыслы мои чисты, без страха еду. А коли судьба такая — что ж, постоим за Новгородчину нашу!

   — Постоим! Постоим, — поддержали бояре.

Ставр в беседе больше помалкивал — не только потому, что и без него все сказали другие. Он чувствовал, что князь зовёт бояр не просто так — Владимиру Мономаху и сыну его Мстиславу не по нраву пришлось самоуправство новгородцев. Они желают навести порядок, а он, Ставр Гордятич, городской сотский, встал у них на пути. Он посмел обидеть их доброхотов — и назван врагом. Но боярин не чувствовал за собой вины. Всё-таки он был новгородцем, а Новгород от веку был сам по себе!

Ещё несколько дней судили и рядили бояре, а потом стало известно, что в Киев собираются Константин Мовсиевич, коего Владимир Мономах желал видеть посадником после Дмитрия Завидича, Завид Дмитрии, сын покойного посадника, Борис Вышатич и другие Мстиславовы доброхоты. Тут уж стало ясно, что ехать надо всем.

Прощание с семьёй вышло коротким. Обе дочери, Ульяница и Милена, давно были замужними, и на крыльцо вышла только Василиса. Молодая жена не спала ночь, под глазами её залегли чёрные тени. Она крепилась, пока Ставр спускался с крыльца и садился на коня, но потом не выдержала — подбежала, подпрыгнула, цепляясь за руки мужа, прижалась всем телом.