Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 132
Галина Львовна Романова
Среди даров был царский венец, который патриарх Эфесский вскоре и возложил на голову Владимира Мономаха в Софийском соборе, назвав русского князя царём.
Мономах был счастлив. Он не ожидал от судьбы такого подарка. Бывший переяславльский князь, сын третьего сына и князь окраинного княжества, долгие годы боровшийся за власть и знающий, что после смерти она уплывает из его рук к жадным сыновцам, мог ли он мечтать, что когда-нибудь его назовут царём! Императором! Кесарем!
Это многое меняло в жизни самой Руси. Отныне право на золотой стол получали лишь потомки Владимира Всеволодовича — прочие князья становились изгоями — хотя бы потому, что не были внуками царей. Теперь можно не опасаться Ольговичей, Давидовичей и Ярославичей — потомков рода Святославичей. Теперь заткнутся Всеславьичи, не говоря уж о надменном Ярославце. Ему-то больше не видать Киева как своих ушей! И близко не подойдёт! И в Софии Киевской ему после смерти не лежать! Так и захоронят во Владимире-Волынском, да и то, если он, Мономах, царь русский, позволит ему дальше владеть этим уделом!
...Оставшись после приёма один, Владимир Мономах долго мерил шагами покой. Новые высокие помыслы дурманили рассудок. Он — царь Руси! Её самодержец! Он больше не один из многих — он единственный! Он — основатель династии! Пусть другие сколько угодно кричат о Рюрике, давшем начало их роду. Пройдут века — о Рюрике не вспомнят, об остальных князьях останутся лишь обрывки в летописях, а память о нём, первом царе русском, будет жить вечно! Жаль только одного — что внуку его не стать императором Византии.
Скрипнув дверью, в горницу шагнул Мстислав. Владимир Всеволодович улыбнулся — именно старшего сына, свою надежду и своего наследника, хотел он видеть сейчас. Только с ним хотел делиться своей радостью.
— Мстиша, — шагнул навстречу, — ведаешь ли, какова у нас радость?
— Ведаю, отче, — улыбнулся тот.
— Услышал Господь мои молитвы! — перекрестился Мономах. — Ещё Ярослав Мудрый перед смертью благословил моего отца, наказывал ему дождаться старейшинства. Вещая была у него душа — через столько лет прозреть, какого величия достигнет внук его! А сколько раз, аз грешный, был братьями утесняем и старшими князьями! Сколько претерпел от Святополка и от Святославичей! Господь по делам нашим воздал нам, сыне! За то, что радели мы о Руси, себя не жалея, дарит он нам её на веки вечные! Ныне с лёгким сердцем могу я о душе помыслить, ибо, к Господу отходя, в твои руки передам Русь. Не отдам на растерзание ни Ольговичам, ни Давидовичам, ни Всеславьичам, ни Ярославцу Волынскому. Наша Русь отныне, Мономашичей!
— А император Алексей, — начал осторожно Мстислав, — он мира запросил.
— Запросил — так дадим. Негоже соседа обижать. И помнишь ли, что просил он у нас взамен мира?
— Руки дочери Мономахова рода, — вспомнил Мстислав.
— Назавтра патриарха снова принимать — уже с отдарками. Так ты, как наследник царского рода, пообещай руку Ингеборги, Добродеи или Рогнеды.