Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 133

Глава 8

1

Патриарх Эфесский Неофит уехал в Константинополь успокаивать Алексея Комнина и увёз согласие на брак Добродеи Мстиславны с сыном Алексея Исааком, русские полки Ивана Войтишича вернулись назад, но дело на том не кончилось. Не всё ещё знали, что Русь отныне принадлежит Мономаховому роду. Много воли было у удельных князей, каждый тянул в свою сторону, ещё не ведая, что теперь Киев будет решать, кому где сидеть и как жить. В прошлое ушли княжьи снемы, когда собирались на совет равные князья. Теперь киевский князь будет призывать к себе прочих, и горе тому, кто не подчинится.

А недовольные сыскались быстро.

О мятеже в Новгороде Киев узнал ещё во дни, когда там гостил патриарх Неофит, но за суматохой празднеств весть не враз дошла до ума и сердца Мстислава Владимирича. Сыновнюю грамоту он сперва просто пробежал глазами, дав себе зарок разобраться, после перечёл ещё раз, кликнул гонца и старательно выспросил обо всём, что творилось в Новгороде. Потом пошёл с этим к отцу.

Владимир Мономах не раздумывал ни минуты. Новгород задумал отколоться от Мономашичей! Он не желает принять нового посадника! На место покойного Дмитрия Завидича выбрали своего боярина, а Константина Мовсиевича, коего прочил им Мономах, мало дубьём не прогнали! Даньслава же и Ноздречу, пытавшихся вступиться, лаяли поносными словами, побили и дома их разграбили. Кричали, что Новгород сам себе голова и, коли надо, сам посадника себе поищет. А там недалеко и до нового князя! А что, если выбор падёт на того же Ярославна Святополчича?

Пятнадцать лет прошло, как отказались новгородцы принять его. Много воды утекло с тех пор. Многих Мономаховых сторонников нет в живых, другие стары и боле не имеют прежней власти. С новгородским ополчением, польской помощью да волынскими дружинами Ярославец может поднять мятеж. Беспокойные Ольговичи не останутся в стороне, поднимут головы Всеславьичи... Нет, надо душить мятеж в зародыше. И здесь все средства хороши — так изнасилованная женщина, не желая родить от насильника, иногда идёт к ворожее и вытравляет плод. Грех, но позор страшнее греха.

Услышав, что князь Владимир Всеволодич зовёт набольших бояр в Киев, дабы уладить дело с посадником, думцы заволновались. О том, что свершилось в стольном граде, ещё мало кто ведал и уж подавно не знал, что сие означает.

Боярская дума гудела, как улей во время роения.

   — Не к добру сие, бояре! — восклицал Сатко Сытинич, боярин осторожный, в смуты не лезущий и сам пугавшийся того, что оказался в думе. — Чего-то у князь-Владимира на уме!

   — Известно, чего! Напугался князь нашей силы! Новгород ещё никто не мог на колени поставить и не поставит никогда! — убеждённо говорил Степан Щука. — Мы — новгородская сила! Мы князей принимаем и, коли надо, на все четыре стороны пустить можем! Кто князья без нас? Никто!

   — Негоже князьям поперёк дороги вставать! — возразил Мирослав Гюрятинич. — Вспомните, бояре! Сами же Мстислава принимали, сами вскормили-вспоили. Святополку не отдали, когда тот пожелал его у нас отнять!..