Читать «Васек Трубачев и его товарищи. Девочка из города.» онлайн - страница 6

У семи летней Вали, героини повести «Девочка из города», отец, работавший до войны инженером на заводе, убит на фронте, мама и старший брат погибли от бомбежки у нее на глазах. Подхваченная потоком беженцев, девочка пешком идет от деревни к деревне — подальше от мест, где рвутся бомбы и рыскает смерть. Мы встречаемся с Валей, когда беженцы ночуют в деревне Нечаево у колхозницы Дарьи Шалихиной.

Муж Дарьи на передовой, на ее попечении трое детей и старый дед, но материнское сердце этой простой русской женщины не остается глухим к чужой боли. Выслушав историю Валентинки, она в долгом раздумье стоит возле спящей девочки. «Взяла с пола ее ботики, поглядела — худые, промокшие. Завтра эта девчушка наденет их и опять пойдет куда-то… А куда?»

Легко представить невысказанные думы матери. Конечно же, государство не оставит малышку. Дойдут беженцы до ближайшего города, и можно будет сдать девочку в детский дом. Но почему кто-то другой, а не она, Дарья, должен пожалеть сироту, отдать ей тепло своего сердца, частицу материнской любви? И если завтра маленькая городская беженка уйдет в прохудившихся ботиках, в тонком пальтишке и синем летнем капоре в неведомый путь по холодной зимней дороге, не станет ли память о коротком ее ночлеге в Дарьиной избе вечным укором для этой сердобольной и совестливой женщины?

Очень точно описывает Л. Воронкова душевное смятение Дарьи. Сердцем она сразу приняла единственно верное для себя решение — удочерить сироту. Но разум еще в сомнении: а не обделит ли она тем самым своих детей, да и как посмотрит на это муж, когда вернется с победой? Но ни эти колебания, ни доводы соседок, вроде тетки Марьи, не влияют на поведение Дарьи, для которой голос собственного сердца не только самый правдивый, но и наиболее разумный.

По Дарьиному понятию, признак человеческого ума как раз в том, чтобы внимательно прислушаться к доводам сердца и дать им разумное объяснение. Когда Валина ровесница Таиска из малолетней несмышлености и неуемного детского любопытства спрашивает Валентинку о ее маме и девочка заходится плачем от страшных воспоминаний, Дарья, узнав, в чем дело, отчитывает дочку: «Бессовестная!..Жалости у тебя нету! Сердца у тебя нету! Или у тебя вместо головы пустой котелок на плечах?!»

Валя не просто лишилась любимой семьи, где была счастлива. Она, девочка из города, попала в деревню, где весь уклад жизни для нее нов и непривычен. Купание в русской печи, подпол с картошкой, теленок в хлеве, взятая в избу овца с новорожденными ягнятами и многое другое — все это для маленькой горожанки, видевшей деревню только на картинках в книжках, поистине неведомый» притом огромный мир, каждодневно ею открываемый и постепенно осваиваемый.

Даже едят здесь не так, как привыкла Валя дома. Не из отдельных тарелок, а из общей миски. И надо «не зевать» и не сидеть молча, если вдруг под рукой не оказалось ложки. «Видишь — ложки нет, — учит девочку Дарья, — кричи: «Дайте мне ложку!» Разве можно себя в обиду давать?»

Однако лишь нелюбознательной Груше, для которой школьная учеба — тяжкий труд, кажется, будто между ее в Валиным опытом лежит пропасть, и неприспособленность приемной сестры к сельским условиям есть неприспособленность к жизни вообще. «Эх, вы!.. — укоряет Груша покойных Валентинкиных родителей. — Даже теленка не могли завести! Наверно, ленивые были!»