Читать «Запуск разрешаю! (сборник)» онлайн - страница 125
Станислав Викторович Новицкий
— Слушай. Зашиваюсь. Подержи фуражку. Ну там, пройдись по кругу. С народом поговори. А то чего-то спрашивают. Мешают работать.
— Ты что, с ума сошел? Завязывай с самодеятельностью.
— Ну, как знаешь.
Шлейкин выскочил на тротуар. Вскоре появился снова.
— У тебя есть пятьдесят и сто рублей одной бумажкой?
— Зачем тебе?
— Надо. Потом скажу.
Я достал из кошелька пятидесятку и сотню. Виктор выхватил деньги и рванул через кусты обратно. Появился нескоро. Карманы форменных брюк заметно оттопыривались.
— Представляешь, они совершенно дикие. За фото дают по два-три бакса. А один чудак, фантастика, предложил ченч. Меняет свои купюры на наши. Просит рубль, а дает доллар. Я ему пятерик — он мне файф баксов. Я ему червонец — он мне десятку. Интрестинг, говорит, рашен мани. Я твои сто и пятьдесят обменял на полторы сотни зеленых. Отдам на родине.
— Ладно, — говорю.
— Рублей, естественно, — на всякий случай уточняет Виктор.
— Кто б сомневался.
— Слушай, может, мне остаться?
— В Штатах?
— Да нет. Здесь. Продолжу через часик. Без лишнего ажиотажа.
— Отчего же ушел?
— Полицейская машина остановилась. Представляешь, как раз напротив у них участок. Пришлось слинять. Пусть уедут. А то загребут с такими деньжищами. Отнимут на фиг. В этой стране, чую, денег немерено. И, заметь, одни доллары.
Виктор зашел в кусты и сосчитал добычу. Вернулся раскрасневшийся и довольный.
— Сколько?
— Ты даже не представляешь.
Сумму не назвал. Сработала профессиональная осторожность. Шлейкин, крадучись, выглянул на дорогу.
— Стоят. Ладно. Завтра приду. Место прикормленное. Грех не воспользоваться. Заодно продам сувениры. Надо только договориться с коллегами из полиции.
— Думаешь, это возможно?
— Не понял вопроса.
— Договориться…
Виктор снисходительно улыбнулся:
— Что-что, а эту тему я знаю.
Вернулись домой. Там застали плачущую Барбару. Она сидела на диване в гостиной и рыдала. Слезы ручьем текли по лицу и капали на газетные полосы.
— Что случилось, Барбара?
Барбара показала газету «Северный комсомолец». Утром мы забыли ее на столе. На первой странице две фотографии: абсолютно голые полки рыбного магазина «Океан» и длинная очередь на улице. У входа в магазин «дежурили» человек триста. В общем — ничего особенного.
— Людей жалко, — вытирая слезы, говорит Барбара. — Наверное, им совсем нечего есть. Глядите, в очереди много детей.
— Не расстраивайтесь, Барбара. Это временные перебои. А то, что стоят люди в очереди, это даже хорошо. Значит, что- то привезли. Сейчас начнут отоваривать талоны, и все будут довольны.
— Вы думаете? — с надеждой спрашивает Барбара.
— А что тут думать, — убежденно отвечает Виктор. — Раз стоят — значит, что-то дадут. Народ зря ждать не будет.
Немного успокоившись, Барбара отвела нас в столовую. Усадила за стол. Подняла белоснежную салфетку. А там… — жареная утка, копчености, буженина, колбаса, сыр…
— О, Барбара!
Два раза нас приглашать не надо.
— Серж, — спросила Барбара, подкладывая нам в тарелки угощение, — что такое талоны?
— Талоны? Ну, такие…
Как здесь, в сытой, богатой Америке, объяснить, что такое талоны? Нам бы самим разобраться. Почему на семидесятом году советской власти (в мирное время!) мы вернулись к бумажкам-разрешениям на молоко, масло, сахар, водку, мясо, колбасу, яйца, сыр пошехонский?.. Объяснить сие почти невозможно.