Читать «Английские романтики в переводах Яна Пробштейна» онлайн - страница 20

Джон Китс (1795–1821)

Кузнечик и сверчок

Поэзия земли не знает тлена: Когда в истоме знойной смолкнут птицы, В тени деревьев поспешив укрыться, Над лугом свежескошенным мгновенно Кузнечик песнь заводит вдохновенно, Восторгом лета он спешит упиться, Он рад всему — устанет петь, блаженно Разнежась, на травинке затаится. Поэзия земли всегда живет: Когда зима морозной немотой Обступит ночь, трещит сверчок запечный, Обдав теплом нас, дремлющих, и вот Нам грезится, что летнею порой Звенит кузнечик песенкой беспечной.

Джон Китс

Гомеру

В невежестве безмерном я застыл, Все слышу о тебе да о Кикладах, Как бы на берегу морском без сил Мечтаю о коралловых громадах. Ты был незряч, но повелел Зевес — Была над небом поднята завеса, И Посейдон морскую глубь разверз, Пан подарил тебе напевы леса: Свет воссиял в кромешной темноте, Явила бездна девственные травы, — Тройное зренье в зоркой слепоте, Ночь для зари грядущей — лишь оправа. Как древле Артемида, мир объемля, Ты небеса узрел, и ад, и землю.

Джон Китс

Когда страшусь

Когда страшусь, что путь прервётся мой, Перо не соберет плодов ума И книги не возвысятся горой — Зерно не пересыпят в закрома. Когда я вижу звёздной ночи лик Сквозь дымку образов гряды летучей, Понять не в силах в этот краткий миг, Каким искусством создает их случай. Представив, что тебя ни на мгновенье Я, смертный, не увижу, не смогу В любви волшебной мысль предать забвенью, — В раздумьях я стою на берегу Большого мира, вновь один, и вот Любовь и Слава гибнут в бездне вод.

Джон Китс

Ода греческой вазе

Невеста непорочная молчанья, Питомица медлительных веков, Ты летопись лесов, дубрав преданья Передаешь пленительней стихов. Какие мифы на твоих боках? В Аркадии ль то действо иль в Темпее? О смертных твой рассказ иль о богах? Куда бегут так девы? Кто шалея, В экстазе их преследует столь рьяно? О чем играют флейты и тимпаны? Рожденные мелодии волшебны, Волшебней те, что не коснулись слуха, Пролейте ж, флейты, свой напев целебный, Божественную музыку для духа. Прекрасный юноша, в тени дерев Играть напев свой будешь вновь и вновь. Стремишься в поцелуе ты напрасно, Влюбленный, к сей прекраснейшей из дев Зато пребудет навсегда любовь И будет на века она прекрасна! Блаженны ветви! Их листве с весною Не разлучиться, век не увядая. Блажен флейтист — извечной новизною Чарует музыка всегда иная. Любовь, любовь, ты вечно молода, И вечно будет длиться счастья миг, И радость не остынет никогда, Преодолев навек земные страсти, Когда в горячке лоб и сух язык, И сердце разрывается на части. К каким зеленым алтарям стремится Жрецом ведомый люд для приношенья? Куда ведут мычащую телицу, Гирлянды возложив для украшенья? В честь празднества какого весь народ Покинул крепость мирную спеша? В горах ли, у речных, морских ли вод Безлюдный город погружен в молчанье, И не вернется ни одна душа, Чтобы поведать нам об этой тайне. Античность форм! Изысканность сама, Ты мрамором одев мужей и дев, Безмолвьем ледяным сведешь с ума, Как вечность, и забвенье одолев, Когда и это сгинет поколенье, Открой другим в их маяте ужасной Немая пастораль, в страстях земных Друг смертных, им даруя утешенье: «В прекрасном правда, истина прекрасна» — И в этом все земное знанье их.