Читать «Том 4. Солнце ездит на оленях» онлайн - страница 262
Алексей Венедиктович Кожевников
Колян приложил машинку к глазам Максима и спросил:
— Что видишь?
— Ничего. Один туман.
Колян начал вертеть у машинки маленькое колесико и спрашивал:
— А теперь что?
— Вижу, вижу, — повторял Максим и вдруг закричал: — На меня бегут горы. Убери машинку!
Колян отвел машинку, и горы, только что стоявшие перед самыми глазами Максима, отскочили на прежнее место, в заозерную даль.
— Чего испугался?
— Они бегают туда-сюда, — сказал старик, боязливо поглядывая на горы.
— Ну, кто смелый?
Вызвался Оська. Горы побежали и на него, но он оказался смелей, сообразительней Максима, не оттолкнул машинку, а долго глядел в нее, покручивая колесико-регулятор, и в конце концов так определил происходящее:
— Машинка делает мой глаз лучше.
Потом глядели другие. Глядели и не могли наглядеться и надивиться: чудесная машинка делала далекие горы близкими и так приближала тундру, что все невидимое на ней — озерки, речушки, даже олени и отдельные валуны — становилось видимым, все маленькое — большим.
Разошлись с сознанием, что они живут в удивительной стране, что у Лапландии не одно лицо, а множество разных, если глядеть на нее через чудесную машину — бинокль. И потом долго-долго надоедали Коляну, особенно ребятишки:
— Дай поглядеть в машинку!
Он давал поглядеть, но машинку не выпускал из своих рук и всегда носил с собой.
— Дядя Максим, я решил жениться.
— Давно пора, — отозвался старик. — Кто надоумил тебя?
— Мой самый большой начальник.
— Крушенец?
— Нет. У меня есть другой. Вот. — И Колян подолбил пальцем свою голову. — Какой же, говорит, ты председатель, если у тебя ни жены, ни детей?! Ты — мальчишка. Не то что люди, и собаки не будут слушаться тебя.
— Правильно говорит твой хозяин.
— Тогда, Максим, пойди посватай за меня Груньку!
Старческие сборы невелики, и Максим через одночасье был уже у родителей невесты, угощал их вином, которое послал Колян. Ответ на сватовство дали в тот же день, и самый хороший. На следующий жених с невестой съездили в Ловозеро и обвенчались по-новому, по-советски.
А праздновали свадьбу по-старинному — три дня пили, ели и пели всем поселком у жениха с невестой. Ксандра пела еще отдельно по-русски: волжские, богатырские, революционные, бурлацкие песни и частушки-страдания. Пела и думала: «Пусть видят, с какой легкостью и радостью отдаю Коляна другой невесте. После этого девушки перестанут думать, что я приехала отнимать у них женихов».
В ответ ей Колян спел похвальное слово:
После свадьбы Колян переехал из тупы Максима в тупу жены, единственной дочки, где и мать и отец была беспомощны. Всю заботу о Максиме взяла на себя школа: постоянно дежурил при нем кто-нибудь из ребятишек, ежедневно проведывала Ксандра. Старик умирал, плохо говорил, потерял интерес к еде, питью, но ужасно беспокоился о правильном разделе своего имущества. Главное богатство — оленей, санки, упряжь, большой набор старинных колокольчиков и бубенчиков, ружья, ловушки, сети — отдал колхозу; часы, полученные от доктора Лугова, — Ксандре: может вернуть отцу, может носить сама; тупу — школе, всякую мелочь — Коляну и другим соседям.