Читать «Том 4. Солнце ездит на оленях» онлайн - страница 260
Алексей Венедиктович Кожевников
Валерий повернул в противоположную сторону, к своей базе.
Через неделю начались летние каникулы. Ксандра уехала в Мурманск на учительскую конференцию. У нее было подозрение, что Валерия подослали к ней капитаны, и она зашла к ним убедиться в этом. Капитан был в отъезде. Капитанша обрадовалась Ксандре, как дочери, усадила ее рядом, обняла и почему-то шепотом, таинственно начала выспрашивать:
— Что нового? Как идет жизнь? Был некто Валерий?
— Был. Вы подослали его?
— Грешна, грешна… Но у меня никакой личной корысти, я пекусь только о вас. Ну как?
— Поцапались.
— Почему?
— Он оскорбил то, чему я отдала десять лет жизни. Он страшный эгоист.
— Навсегда поцапались или?..
— Не знаю.
Из Мурманска Ксандра уехала на Волгу повидать родителей. А Валерий в это время приехал в Мурманск и зашел к капитанше:
— Ну, был у вашей Ксандры. Поцапались.
— Почему?
— Она — фанатичка, глупо жертвует собой.
— Но хороша, красива.
— Красота — что одежда: изнашивается, особенно если не берегут ее. Да и никакой красоты не хватит на всю жизнь. Нужен ум.
— Мне она не показалась глупой.
— Может, и не глупа, но добра, услужлива до глупости. Самоубийственно усердна. Я, на ее взгляд, невыносимый эгоист.
— И навсегда поцапались?
— Не знаю. Пока что разошлись. Я боюсь таких ретивых любителей подметать в чужих домах, а свой оставлять в забросе.
Капитанша вздохнула, развела руками и сказала:
— Жаль, жаль, что не сговорились: у нее ведь золотое сердце.
20
В 1929 году началась коллективизация оленеводческих хозяйств. Дело тогда новое, сложное и шло трудно.
Крушенец был агитатором от Мурманского Совета, Колян состоял при нем проводником, ямщиком и переводчиком. Без переводчика порой не получалось никакого разговора: многие из оленеводов, вполне сносно знавшие русский язык, вдруг «забыли» его начисто.
Опять, как в первые годы революции, Крушенец и Колян переезжали из поселка в поселок. В каждом — долгие, утомительные беседы, собрания, споры. Дошла очередь до Веселых озер. Первое собрание назначили в школе. На него пришли все, кого приглашали. Колян председательствовал, Крушенец делал доклад, Ксандра писала протокол. После доклада задавали Крушенцу вопросы:
— Сколько оленей оставят колхознику для личного пользования? Можно ли выйти из колхоза, если не понравится там?..
Были среди вопросов нелепые, которые распространяли по всей стране кулаки:
— Верно ли, что всех колхозников заставят жить в одной тупе, спать под одним одеялом? Верно ли, что жены и дети будут общими?
Начался опрос, кто желает жить колхозом.
Первым записался Колян, вторым — Максим. Дальше наступила заминка.
— Кто следующий? — взывал Колян.
А люди молчали, отворачивались, прятались друг за друга. Колян начал выкликать по именам.
— Оська, ты почему не хочешь? Ты член Совета.
— Совет Советом, а колхоз колхозом. Скажи, кто будет работать в колхозе?
— Все.
— Максим не работник. Его самого кормить, поить, под руки водить надо. Ты не работник: слишком любить гулять с учеными. Работать остается один Оська.
Колян дал обещание, что будет постоянно жить в колхозе и отлучаться только с разрешения. Постепенно, с уговорами, спорами, за три долгих зимних вечера уговорили всех вступить в колхоз, даже колдуна, самого богатого из веселоозерцев. Он оказался сговорчивей некоторых бедняков. Затем пять человек выбрали в члены правления, а Коляна еще и в председатели.