Читать «Сатира, юмор (сборник)» онлайн - страница 69
Анатолий Никифорович Санжаровский
Какое прекрасное зрелище!
Стройные, как серны, красивые, как Аполлоны Бельведерские, обворожительные, как Венеры Милосские, они лучом тела белого разрезают нашу будничную мглу…
Какая прекрасная идея!
И какая не прекрасная милиция!
Арестовывает…
Почему, дозвольте ее (милицию) спросить?
Какие тут для милиции привилегии?
Почему милиция, забрав очаровательных молодых людей в район, может ими любоваться, а мы, обыватели, нет?
Несправедливо…
Дело это следует так поставить, чтоб всем видно было.
………………………………………………………….
Прекрасная идея!
Я представляю благословенный час, когда она, идея эта, распространится…
Товарищество «Долой стыд!» зарегистрировано в Главкооперкоме!
Идете вы на службу…
А впереди вас и позади вас, и сбоку скачут стройные обнаженные фигуры.
Вот несется, например, главный бухгалтер из Лебедытреста с тридцатипятилетним стажем (бухгалтер, а не трест со стажем).
У него солидный фиговый лист, толстый и отглаженный, каковой и надлежит иметь солидному человеку, получающему спецставку…
А вот регистраторша из ВУЦИКа, у нее тоненький кленовый листочек бантиком, а около пупка черненькая мушка… Она кокетничает… То поднимет листочек, то опустит… А сама вся радость, вся искра…
Бурсацким спуском плывет на базар Федора Силовна. Она маслом торгует. Ей ни один фиговый лист не подходит. У нее преогромный лист-комбинация: половина из лопуха, половина из капусты. И этой комбинации не хватает. Остальное она грациозно прикрывает сковородкой.
Вот по улице Либкнехта катится репортер. Он торопится на интервью и забыл прицепить фиговый листочек… Прикрывается портфелем…
– Вы ж, товарищ, хоть портфелем не размахивайте!
…………………………………………………………
Прекрасная идея!
Только зимой придется в гололед тротуар песком посыпать…
А то, случаем, как поскользнешься на Университетской горке, как двинешь анфасом вниз по лестнице, тогда и впрямь выйдет: «Долой стыд!».
Сотрешь все начисто!
1924
Сон кобылы вороной
Ветер дул… Снег шел… Холодно было… И святой вечер был…
А вороная кобыла, Стовбурова Ивана кобыла, в хлеве стояла, от холода дрожала и, понурившись, тыкалась носом в ясли с ржаной сечкой…
Подводило вороной кобыле живот, чесалось в правом паху, густо покрытом засохшим пометом, неприятно ныло что-то у репицы…
Отошла Стовбурова Ивана кобыла немного назад, почесала о дверной косяк репицу, грызанула себя за правый пах, оторвала клок помета, клацнула зубами и задумалась…
И припомнилась вороной Стовбурова Ивана кобыле ее молодость…
Как бегала она сосунком на зеленом лугу, как, вскинув хвост, весело стригунком ржала, как вертела головой, норовя сбросить первый хомут.
Многое вспомнила Стовбурова Ивана вороная кобыла…
И первое горячее дыхание серого в яблоках жеребца, и ее пред ним дрожь, и тихий его храп.
И засветились у вороной кобылы глаза, и прошептали радостно уста:
– Только утро любви хорошо, Хороши только первые робкие встречи. Потом первое материнство… Нежный-нежный, с мягкой блестящей шерсткой жеребчик черненький…
Такой хрупкий, с кудрявым хвостом, с пухленькой гривкой…
