Читать «Франкенштейн: Мёртвый город» онлайн - страница 40
Дин Рэй Кунц
– Я сел сюда перед рассветом и играю без ошибок до сих пор, – ответил Слепок.
Намми был впечатлён и хотел спросить марсианина, сколько он может не писать, но полагал, что станет объектом гнева мистера Лисса. Он предпочитал не быть таким объектом.
– Ты испытываешь моё терпение, Дарт Вейдер. Ты для меня не больше, чем пятно тараканьей блевотины, так что не испытывай моё терпение. Я не спрашивал у тебя, как долго, я спросил,
По какой-то неведомой ему причине Намми был почти загипнотизирован руками марсианского Боза, тем, как они плавали по клавиатуре, едва касаясь чёрных клавиш и белых, на самом деле казалось, что не касались вовсе, казалось, вместо этого, извлекали музыку из пианино посредством магии.
Слепок сказал:
– Этим утром… на кухне… во время передачи памяти, когда его жизненный опыт передавался мне… он умер от кровоизлияния мозга.
– Я
Руки плыли по клавишам, как будто что-то искали. То влево вместе, затем в разные стороны, то вместе посередине, затем обе вправо, как будто потеряли что-то важное, они пытались это найти, и музыка была всего лишь чем-то, что происходило во время поиска, как в фильмах музыка начинается тогда, когда актёрам это нужно. Что бы эти руки ни искали, они были печальны, потому что не могли это найти, и поэтому музыка была печальной.
Слепок Боза всё ещё не отрывал взгляд от клавиатуры. Он сказал:
– Когда он умер, наши души переплелись. Я увидел в точности то, что видел он в момент.
– В момент? – спросил мистер Лисс с нетерпением. – В момент?
– В момент между.
–
– Между жизнью и смертью, – сказал Слепок. – За исключением того, что это не была смерть.
– Очередная тарабарщина! Я могу просто нажать на этот спусковой крючок и снести тебе голову, и, возможно, это убьёт тебя или, возможно, нет, но это точно, по крайней мере, принесёт большие неудобства на какое-то время.
Обычно музыка сама по себе не могла заставить Намми плакать, это должна была быть музыка в фильме определённого типа, но эта музыка становилась печальнее и печальнее, и он беспокоился, что может заплакать. Он знал – просто