Его проклясть, но не забытьОн мог – хоть гордо затаитьУмел страдание в груди…Казалось, с ним уже всемуБылому он сказал прости,Чему так верил он, чемуНадеялся не верить онИ что давно со всех сторонРассудком бедным осудил…Я помню раз, в конце зимы,С ним долго засиделись мыУ них; уж час четвертый былЗа полночь; вместе мы взялисьЗа шляпы, вместе поднялисьИ вышли…Вьюга нам в глазаКидалась…Ветер выл,И мутно-серы небесаНад нами были…Я забыл,С чего мы начали, садясьНа сани: разговора связьНе сохранила память мне…И даже вспоминать мне о нем,Как о больном и смутном сне,Невольно тяжко; говорилК чему-то Радин о годахИных, далеких, о мечтах,Которым сбыться не даноИ от которых он не мог —Хоть самому ему смешно —Отвыкнуть…Неизбежный рокЛежал на нем, иль виноватБыл в этом сам он, но возвратНе для него назначен был…Он неизменно сохранилНасмешливый, холодный взглядВ тот день, когда была онаСудьбой навек осуждена…
10
Ее я вижу пред собой…Как ветром сломанный цветок,Поникнув грустно головой,Она стояла под венцом…И я…Молиться я не могВ тот страшный час, хоть все кругомСпокойны были, хоть онаБыла цветами убрана…Или в грядущее проникТогда мой взгляд – и предо мнойТогда предвиденьем возник,Как страшный сон, обряд иной —Не знаю, – я давно отвыкСебе в предчувствиях отчетДавать, но ровно через год,В конце зимы, на нейЯ увидал опять цветы…Мне живо бледные чертыПриходят в память, где страстейСтраданье сгладило следыИ на которых наложилПечать таинственный покой…О, тот покой понятен былДуше моей, – печать иной,Загробной жизни; победил,Казалось, он, святой покой,Влиянье силы роковойИ в отстрадавшихся чертахСиял в блистающих лучах…
11
Что сталось с ним?Бежал ли онКуда под новый небосклонЗабвенья нового искатьИли остался доживатьСвой век на месте? —МудреноИ невозможно мне сказать;Мы не встречались с ним давноИ даже встретимся едва ль…Иная жизнь, иная даль,Необозримая, очамМоим раскинулась…И светВ той дали блещет мне, и тамНам, вероятно, встречи нет…
