Читать «Русские исторические женщины» онлайн - страница 231

Роды были благополучны. Огорчений, в роде тех, которые сопровождали рождение дочери, по-видимому, не было. Родильница, напротив, быстро поправлялась, и, может быть, это-то самое быстрое восстановление сил, придав молодой женщине излишнюю самоуверенность, погубило ее. После родов она слишком рано встала с постели, не вылежав и четырех суток, и тотчас же стала принимать поздравления. Но вслед затем она почувствовала себя дурно; родильная болезнь приняла такой исход, что врачи объявили больную безнадежной.

Поняв свое положение, крон-принцесса поспешила сделать распоряжения на счет своей смерти и будущего своих детей.

Во время болезни жены царевич не отходил от ее постели. Он три раза падал в обморок и был, по-видимому, безутешен. «В такие минуты, – говорит современный русский историк, – сознание проясняется: крон-принцесса была «добрый человек»; если «сердитовала», отталкивала от себя, то не без причины: грехи были на душе у царевича, а он был также «добрый человек».

Петр, несмотря на то, что сам был болен, явился к умирающей невестке. Только царица не могла быть при ней в эти последние часы: сама была, как говорится, «на часах».

Думая о судьбе детей, крон-принцесса не хотела поручить их ни своему мужу, за которым она, может быть, знала нечто или догадывалась, ни свекру-царю, ни царице: она думала, что своя, родная, немецкая душа будет больше любить и беречь их. Поэтому, призвав к себе барона Левенвольда, умирающая объявила ему свой волю: принцесса ость – фрисландская должна заменить сиротам мать; если же царь не согласится на это, то Левенвольд сам должен отвезти маленькую ее дочь в Германию. При этом она просила его написать к ее родным, что она была всегда довольна расположением к ней царя и царицы, что все обещанное в контракте было исполнено и, кроме того, ей оказано было много благодеяний; что даже теперь, несмотря на свой собственную болезнь, царь прислал к ней князя Меншикова и своих врачей. Она же поручала Левенвольду просить ее мать и сестру, австрийскую императрицу, восстановить дружбу между царем и цесарем, что от этого союза будет много пользы ее детям.

О детях, следовательно, были последние заботы матери. Муж оставался в тени.

Затем, крон-принцесса скончалась (22-го октября 1715 года), прожив в России с небольшим два года и, кажется, не видав Москвы, ни «архиерейеского, архимандричьего и иерейского ризного облачения и украшения». Москва напрасно беспокоилась.

Ранняя смерть крон-принцессы вызвала много толков, неблагоприятных для России, но едва ли основательных.

Печаль свела крон-принцессу в могилу – вот что говорили в Германии. Может быть, печаль и тоска по родине, неуменье и нежеланье переработать себя для жизни в новой, чуждой для нее, атмосфере, чувство одиночества и отрешенности от всего родного, от того воздуха, которым молодая женщина дышала с колыбели – может быть, все это и вело ее к могиле, но вело медленно, как ведет к могиле невеселая и неудавшаяся жизнь всех живущих на земле; но свела ее в могилу просто родильная болезнь.