Читать «Литературная Газета 6519 ( № 31 2015)» онлайн - страница 17
Литературка Газета Литературная Газета
Лауреат премии «Иллюминатор» (2001), премии журнала «Октябрь» (2009), премии «Книга года – 2011».
– 2015 год объявлен Годом литературы. Кроме того, в этом году литературная общественность празднует юбилей Данте. Вам как одному из признанных и лучших переводчиков есть что сказать на эту тему?
– На эту тему я могу сказать, что в 21-м году был юбилей Данте, его провели в Большом театре. В 65-м был юбилей, и торжества тоже прошли в Большом. На них выступала Анна Ахматова, она уже плохо себя чувствовала, но отказать не могла и гордилась этой возможностью. Сейчас же никаких новостей нет. Собираются любители Данте в библиотеке, но это, конечно, не то. Может, я просто не знаю, но событие такого масштаба готовится заранее, так что я наверняка был бы в курсе.
– А какая ситуация с переводной литературой сейчас?
– Говоря о переводной литературе, наверное, стоит уточнить, что речь пойдёт именно о советской школе реалистического перевода.
В какойто степени это название условное, потому что по сути это русская реалистическая школа, но в советский период она себя очень хорошо зарекомендовала и поэтому справедливо называлась советской школой художественного перевода.
Конечно, она связана с нашими большими мастерами. Маршак, который работал над переводами Шекспира, и Пастернак, который переводил Гёте и грузинских поэтов, Любимов, работавший над Рабле, и Лозинский, благодаря которому мы читаем «Божественную комедию», – все эти имена восходят к русской школе реалистического перевода.
А сейчас, после того как издательства перешли на частные рельсы, – средний уровень перевода, к сожалению, упал. Норовят платить поменьше и, если речь идёт о переводах, предпочитают вместо хорошего текста выпустить средненький и заказать его людям часто не литературным, а просто знающим иностранный язык. Берёшь в руки переводную книгу, открываешь её – и сразу виден невысокий уровень.
– Самуил Маршак, который перевёл Шекспира, установил свою негласную цензуру, искренне считая, что после него с произведениями Шекспира делать уже нечего, – и начинающие переводчики с такими работами к нему даже не пытались подходить. В наше время ктонибудь хоть както может повлиять на переводчика?
Конечно, не все 15 студентов, которыми я занимаюсь, останутся в профессии, и я не скрываю от них: если вы полюбите художественный перевод, если вы научитесь ему, а я для этого приложу всё своё умение и опыт, то всё равно скорее всего зарабатывать вы будете как-то иначе. Переводить будете для души, для себя, и радовать возможных читателей. Вот такая вот ситуация, далеко не радужная.
И мои ребята часто ко мне приходят с переводной книжкой и говорят: Евгений Михайлович, ну посмотрите, как это ужасно сделано. То есть они у меня полтора года занимаются и уже видят, какого качества книгами завалены прилавки.
– Мне кажется, для сегодняшнего дня невозможность зарабатывать любимым делом не является чемто необычным. Советская власть, насколько я знаю, неплохо кормила переводчиков и даже совсем не переводчиков. Я говорю про подстрочники.