Читать «Подвиг Севастополя 1942. Готенланд» онлайн - страница 194

– Но за что? – развел я руками. – За то, что он обслуживал клиентов в ресторане?

Лист рассмеялся. Дама с опозданием в полсекунды последовала его примеру. Даже Швенцль удивился моей наивности. Но Грубер сохранил терпение.

– За то, что обслуживал нас с вами: старшего интенданта Швенцля, корреспондента миланской газеты Флавио Росси, оберштурмфюрера Листа и зондерфюрера Грубера. А также множество других, не менее приятных и достойных людей. Но вам, Флавио, похоже, этого не понять, война не итальянская стихия. Зато русские разбираются в этом не хуже нас, немцев, и при случае спуску никому не дадут. И он, – Грубер вновь показал на кельнера, забиравшего пустую бутылку со стола у танкиста, – это прекрасно знает. И боится. И этот страх – залог его верности. Хотя в глубине души он наверняка тоскует о временах проклятого царизма. Предлагаю провести веселый эксперимент. Маленький фокус-покус.

При последних словах Грубер обернулся в сторону официанта, ловко щелкнул пальцами и выкрикнул по-русски: «Человек!» (Я знал это слово от Зорицы). Кельнер сразу же вырос над нашим столом. Впрочем, слово «вырос» подходило тут в наименьшей степени – он умудрился встать возле нас так, что мы, сидящие, все равно ощущали себя выше. Грубер что-то спросил по-русски. Тот расплылся в улыбке. Ответа я не понял, но по лицу официанта было видно, что он безмерно счастлив, хотя, возможно, сам не понимает почему.

Когда он удалился, Грубер довольно сказал:

– Всего лишь парою барственных слов, без всяких чаевых я доставил ему недолгое удовольствие побывать в полузабытом старом мире. Как мало иногда бывает нужно. Но главное его качество не это, а умение приспосабливаться к обстоятельствам. И когда мы завершим объединение Европы, ей будут нужны именно такие русские. Те, что там, – Грубер показал ладонью в сторону, где находился Севастополь, – ей не понадобятся. Не правда ли, господин оберштурмфюрер?

– Очень верная мысль, – с готовностью согласился Лист, вставая из-за стола, чтобы направиться в туалет.

Швенцль со вздохом признал:

– В последние двадцать лет русские сами уничтожили себя, и способствовать их возрождению в задачи новой Европы, пожалуй, не входит.

Дама Листа печально кивнула. В свете висевшей над нами лампы розовым мрамором блеснуло умопомрачительное декольте, так взволновавшее когда-то ученого зондерфюрера. Я вспомнил про Валю и Надю – а они понадобятся новой Европе? Мне сделалось неуютно. И хотя Листа рядом не было, розовый мрамор оставил меня равнодушным.

Сквозь полумрак я посмотрел зондерфюреру прямо в глаза.

– Мне кажется, Клаус, есть еще одна причина, о которой вы все время забываете упомянуть.

– Какая же?

– Страх.

Грубер задумался. Швенцль его опередил.

– А хотя бы и так, господин Росси. Эффективная оккупационная политика невозможна без страха. Мы умели пользоваться им и в четырнадцатом году, и в восемьсот семидесятом. Не в таких масштабах, как здесь, конечно. Французы – цивилизованный и более понятливый народ. Правда, Клаус?