Читать «Кавказушка» онлайн - страница 16
Анатолий Никифорович Санжаровский
– Ни в одном, – прошептал и раненый.
– Нинушка-а, – ласково позвал мужчина в халате.
Нина пролупила глаза. Зарделась.
– Извините, Василий Иванович. Я, кажется…
Василий Иванович утвердительно покачал головой:
– Не кажется, а точно… Не спите. А то раненый убежит со стола.
– Глаза так и сплющиваются… В секунду как провалилась, – выговаривает себе Нина и снова подступается с наркозом.
Наконец Царенко засыпает.
Василий Иванович Кручинин, ведущий хирург, принимается вылавливать осколки из бедра. Да раненько.
Царенко очнулся, так дерганул ногой, хотя и был привязан, – столы под ним заходили ходуном.
– Вы что выкамариваете, коновалюки? По живому полосуете!.. А!.. Режьте, а штоб тя язвило, да быстрей лечите. Не собираюсь я у вас отлёживаться… Позавчера письмо явилось… Мать в Германию угнали… Мне есть за кого бежмя бежать в бой…
После операции Василий Иванович сказал Царенке:
– Смотри, резвач, какой ты разогромный, плотный – что поставь, что положи! – и как вёл себя. А она, – показал на Нину, – сухонькая, дробненькая, в меру не вошла, совсем пацанушка, а кровь-то тебе свою отдала она! И ты не первый, кому она отдаёт свою кровушку. Она каждые пятнадцать дней отдаёт по четверти литра. Сдала и никакого отдыха. После Победы отдохнём! И, между прочим, с перебитыми ногами лежала в своём же госпитале, на излечении сама была, а кровушку отдавала. Кровушка не ранена… Уже… Шестнадцать уже кило отдала… Вынесла травинушка эта, выхватила из боя четыреста пятьдесят молодцов. И четыреста пятидесятый – ты! Волоком еле дотащила. На плечики экий подарочек не взвалить… А знаешь ли ты, что ещё с полгода назад…
Василий Иванович бросил на Нину колючий взгляд и осёкся.
Нина умоляюще уставилась на него, жертвенно сложив беззащитные ладошки на груди. Ну про это-то к чему?
– Надо и про это, Нинушка! – твёрдо пристукнул он костью указательного пальца по краю стола. Крутнулся к больному. – А знаешь, почему эта девушка всегда поджимает губы и стесняется улыбаться? Отчего ещё с полгода тому назад похлёбочку она пила прямо из котелка, а хлебушко размачивала, как ветхая старушоночка? И это-то в двадцать три! Сейчас у неё все передние зубы вставные… А где свои? Может, скажешь, сластёна, с конфетками скушала? Скушала! – набавил он яду в голос. – Скушала под бомбёжкой!.. Переносили раненых по понтонному мосту.. . А бомбёжка… А гололёд… А дождина с крупой… Нинушка поскользнулась, раненый и ухни у неё с плеча в воду. Плавать сама не может… Умница, не растерялась. Хлоп на коленки, выловила за шинельный воротник… Тянет из воды, кричит со страху: "Ма-а-ама-а!" Тут ей и пуля в рот… Выбила зубы, выскочила из шеи… Снова госпиталь. Снова по-старому, без перерыва, сдаёт она кровь… Кровь у неё знатная… Первая группа… Взаменки любой годится…
Царенко притих, сник и как-то жалко заморгал, стыдясь смотреть прямо в глаза и Василию Ивановичу, и Нине.
Василий Иванович помолчал и продолжал уже ровней, мягче:
– Недалече ушагала от детства наша Нинушка, а уже вдова. Погиб муж. Добровольно пошла сама на фронт. На бабушку спокинула сынишку… Нинушка – само милосердие… Это редкий случай, когда в фамилии – высокая суть человека. Это от самого Бога такая у неё фамилия. Милых! Нина Милых! Медицинская сестра… Это я тебе, Царенко, про сестричку рассказал. Про твоего одного
