Читать «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)» онлайн - страница 126

— Я вижу: «блатари» решили, как они выражались, «держать масть» в моём лагере. Обнаглели до того, что нескольких мужиков запороли прямо в бараке! Ну, зэки ко мне пришли жаловаться. Говорят: разберитесь, гражданин начальник! А та мы за себя не отвечаем! Я им говорю: чего-то я не понял, что значит — «за себя не отвечаете»? А что вы такого сделаете? Воров, что ли, пойдёте резать? Ну, один из арестантов, здоровый мужик, Ваня Сарай, откуда-то, кажется, из-под Иванова, мне так и отрубил: мол, чего там резать — бараки ихние подпалим. И вся недолга! А будут выскакивать — порубим! Ну, я им объясняю: в общем так, ребята, про эти фейерверки я чтобы больше не слышал. Барак — государственное имущество, я потом этих поджигателей найду и ноги повыдёргиваю. В моём лагере никто ничего жечь не будет! Потом уже оставил одного Ваню этого и разъяснил: государственное имущество жечь не позволю, а если вы кому башку ненароком проломите — башка не государственное имущество. За каждой башкой не уследишь… Сарай меня и спрашивает: так что, гражданин начальник, значит, мы можем их резать? Я ему отвечаю: да хоть ешьте! Только, говорю, если это не снизит производственные показатели. Не, — он мне говорит, — только повысит! В общем, устроили они на следующий день кровавую баню. Я своих-то предупредил, чтобы не мешались. Сам смотреть не стал: я этой мясни на фронте нагляделся…

Вот как описывает один из эпизодов резни «воров» и «мужиков» тот же Лев Разгон:

…Я видел конец Вани Француза («вор в законе» середины 50-х гг. — А.С.). Весной 55-го на Чепецком лагпункте началось восстание «мужиков» против «законников». О том, что такое восстание готовится, знали почти все. Во всяком случае, почти все заключённые. И «мужики» и «законники» — невзирая на все тщательные обыски на вахте — проносили в зону оружие: железные прутья, самодельные ножи, топоры… Начальство, конечно, тоже знало о готовящемся. На вышках были выставлены пулемёты, надзиратели озабоченно бегали по всей зоне. Очевидно, они следили за Иваном. Он — при всём своём опыте — проглядел это. Когда стороны с диким ожесточением кинулись друг на друга, когда с вышки — пока в воздух — затрещали пулемётные очереди, два надзирателя подстерегли Ивана, когда он был возле запретки, схватили его и мгновенно перекинули через проволоку… Иван упал на проклятую землю запретки, хотел приподняться, но над ним засвистели пули, и он понял, что всё кончено…

Всё это происходило у самой конторы, мы стояли у окна и видели драматический конец вождя «законников»… Ивана увели за зону, в карцер, а восстание продолжалось, хотя было уже совершенно очевидно, что «законники» потерпят поражение. Через два часа они сдались и лагпункт стал чистым, все в нём были рассортированы. Мёртвых и раненых унесли в стационар, «законников» вывели за зону — им предстоял этап на другой лагпункт, где были только такие, как они. Ивану теперь предстояла совершенно другая, ещё непонятная для него жизнь. Теперь его отправят на лагпукт, где собраны «суки», и самому Ивану предстояло дальше вести позорную и непривычную жизнь «ссучившегося»… («Непридуманное»)