Читать «В темноте» онлайн - страница 94

Я устроила небольшое шоу, зная, что публика мне подыграет.

Я сказала Хаскилю:

– Покажи мне, где тебя постричь.

Я дала ему зеркальце, но он держал его перед собой, а я подталкивала его палец на затылке все выше и выше к темени, выстригая при этом лесенку. Остальные наблюдали, изо всех сил сдерживая смех. Хаскиль даже не подозревал, что я вытворяю с его волосами. Да и кому придет в голову ожидать такого от ребенка? Но я безобразничала от души. Каждый раз, когда он двигал палец чуть выше, я перемещала вслед за ним ножницы, выстригая на затылке кривую лесенку.

Работая ножницами, я распевала русскую песенку «Все выше, и выше, и выше». Все видели, что я этой песенкой иллюстрирую продвижение моих ножниц вслед за его пальцем…

Наконец все расхохотались, даже Вайнбергова: затылок Хаскиля, подстриженный ярусами, был похож на свадебный торт и выглядел просто уморительно! Все вокруг уже просто стонали от хохота… конечно, потихоньку, потому что помнили, что нас могли услышать наверху, но, наверно, именно из-за попыток вести себя как можно тише всем становилось еще смешнее. Я уже пожалела Хаскиля за то, что он стал объектом осмеяния, но не настолько, чтобы пожалеть о содеянном.

Хаскиль не сразу сообразил, что его выставила дураком совсем маленькая девочка, но потом поднял зеркальце над головой так, чтобы посмотреть, что я натворила у него на затылке. Как же он разозлился! Если б у него была возможность убежать или затопать ногами, он бы, скорее всего, так и сделал, но идти было некуда, а в полный рост подняться во Дворце тоже было нереально. Все смеялись и говорили ему, что волосы отрастут, что это шутка, но ему было не до смеха.

Он не говорил со мной несколько дней. Остальные тихонько хвалили меня за веселое представление, за то, что я поставила Хаскиля на место, но Хаскиль ничего забавного в случившемся не видел. В результате я оказалась в достаточно сложном положении, потому что спала по ночам между отцом и Хаскилем. Мне страшно это не нравилось, но делать было нечего. Ведь так распределил спальные места Соха. Мне приходилось жаться к папе и притворяться, что Оренбаха рядом со мной нет. А теперь, когда я так сильно разозлила Хаскиля, я прижималась к отцу еще сильнее.

Спустя несколько дней я подглядела, как Хаскиль принялся разглядывать в зеркальце свой затылок и вдруг… чуть улыбнулся. Он заметил, что я на него смотрю, шутливо погрозил мне кулаком и сказал:

– Ай-яй-яй, Крыся!

Наверно, в тот момент он впервые назвал меня по имени. Увидев за холодной маской что-то человеческое, я почувствовала большое облегчение: хорошо, что люди могут оставаться людьми даже в нечеловеческих условиях.