Читать «В темноте» онлайн - страница 96

– Вот что ждет тебя, если ты о них расскажешь, – сказал он.

Он любил свою жену и не желал ей зла – просто хотел продемонстрировать ей, что немцы обязательно накажут ее за пособничество в сокрытии евреев.

Эту историю он рассказал нам сам. Он был очень удручен этим инцидентом. Он прекрасно понимал, в каком неприглядном свете выставляет свою жену и себя… Как думал мой отец, он просто хотел дать нам понять, какому риску подвергает себя и свою семью, взявшись помогать нам.

Соха рассказал, что у него есть дочь Стефця. В то время ей было лет 10, и, мне кажется, именно благодаря любви к ней Соха так привязался к нашей маме и нам, детям. Он проводил со мной и Павлом так много времени, потому что мы напоминали ему о дочери, потому что он представлял, каково было бы ей проходить через такие мучения. За нас у него болело сердце, потому что оно точно так же болело бы за нее. Именно поэтому он делился с нами бутербродами, дважды в день спускался в канализацию, приносил лекарства и особенно заботился о нас. Однажды зимой, сразу после первого снега, Соха принес мне снежок. Это был идеально слепленный снежок. Совершенно круглый и абсолютно гладкий. Точно такой же снежок он принес и Павлу, и мы играли с ними, пока они не растаяли. Соха понимал, как тяжело ребенку пропускать первый снегопад. Он знал, какую радость нам принесет этот маленький подарок. А знал он все это, потому что понимал, какое значение эти вещи имели бы для его дочери.

В глубине души, признался нам Соха во время долгих бесед, он верил, что сам Бог дал ему возможность искупить грехи, поручив спасти нас. По мере развития отношений с нами Соха стал чаще посещать церковь. Он воспитывался в католической семье, но в юности отошел от церкви. Женившись на Ванде, он вернулся к вере. Бывая в церкви, сказал он нам, он молился за свою подземную семью. В благодарность за то, что мы еще живы, он ставил свечи, а в заключение добавлял:

– Прости нам грехи наши, Господи, ведь мы спасаем невинных, брошенных всеми и находящихся в смертельной опасности людей.

Он все больше помогал нам, но… продолжал брать с нас деньги!.. В скором времени скромные резервы остальных членов нашей группы истощились, и возможность выплачивать ежедневные 500 злотых осталась только у отца. После побега Вайсса и его приспешников небольшое количество денег поступало от Корсара и Оренбаха, но через несколько недель их запасы иссякли. Теперь со всех остальных нельзя было собрать ни гроша. Только у Галины Винд была припрятана купюра в 20 злотых, но папа отказался забирать у девушки последнее.

Время от времени мне удавалось подслушать, как мама с папой говорили о том, что цена услуг, установленная тогда, когда еще казалось, что война скоро кончится и финансовая нагрузка будет разделена на всех, теперь оказалась слишком высокой. Папа подходил к этой проблеме максимально практично. Он говорил, что он готов платить, покуда у него есть деньги. Он говорил, что мы все равно не имеем возможности использовать их как-либо иначе. Он печалился по тому ценному камню, который вывалился у него из ботинка и на который мы смогли бы жить несколько недель.