Читать «Том 9. Былое и думы. Часть 4» онлайн - страница 226

52

Аракчеев положил, кажется, 100 000 рублей в ломбард для выдачи через сто лет с процентами тому, кто напишет лучшую историю Александра I.

53

Аракчеев был жалкий трус, об этом говорит граф Толь в своих «Записках» и статс-секретарь Марченко в небольшом рассказе о 14 декабре, помещенном в «Полярной звезде». Я слышал о том, как он прятался во время старорусского восстания и как был без души от страха, от инженерского генерала Рейхеля.

54

Чрезвычайно досадно, что я забыл имя этого достойного начальника губернии; помнится, его фамилья Жеребцов

55

Мучительное раздумье (нем.). – Ред.

56

Потерять имущество – потерять немного! Потерять честь – потерять много! Но завоюешь славу – и люди изменят свои мнения. Потерять мужество – все потерять. Тогда уж лучше было не родиться (нем.). – Ред.

57

чувствуешь себя запятнанным (франц.). – Ред.

58

Далее в рукописи следует.

«Когда мы приезжали из новгородской ссылки в Москву, вот что случилось перед самым отъездом.

Как-то утром я взошел в комнату моей матери; молодая горничная убирала ее; она была из новых, т. е. из доставшихся моему отцу после Сенатора. Я ее почти совсем не знал. Я сел и взял какую-то книгу. Мне показалось, что девушка плачет; взглянул на нее – она в самом деле плакала и вдруг в страшном волнении подошла ко мне и бросилась мне в ноги.

– Что с тобой, что с тобой – говори просто! – сказал я ей, сам удивленный и сконфуженный.

– Возьмите меня с собой… Я вам буду служить верой и правдой, вам надобно горничную, возьмите меня. Здесь я должна погибнуть от стыда… – и она рыдала, как дитя.

Тут только я разглядел причину.

С разгоревшимся от слез и стыда лицом, с выражением страха и ожидания, с умоляющим взглядом стояла передо мной бедная девушка – с тем особенным выражением, которое дает женщине беременность.

Я улыбнулся и сказал ей, чтоб она приготовляла свои пожитки. Я знал, что моему отцу было все равно, кого я возьму с собой.

Она у нас прожила год. Время под конец нашей жизни в Новгороде было тревожно – я досадовал на ссылку и со дня на день ждал в каком-то раздраженьи разрешения ехать в Москву. Тут я только заметил, что горничная очень хороша собой… Она догадалась… и все прошло бы без шага далее. Случай помог. Случай всегда находится, особенно когда ни с одной стороны его не избегают.

Мы переехали в Москву. Пиры шли за пирами… Возвратившись раз поздно ночью домой, мне приходилось идти задними комнатами. Катерина отворила мне дверь. Видно было, что она только что оставила постель, щеки ее разгорелись ото сна – на ней была наброшена шаль, едва подвязанная густая коса готова была упасть тяжелой волной… Дело было на рассвете. Она взглянула на меня и, улыбаясь, сказала:

– Как вы поздно.

Я смотрел на нее, упиваясь ее красотой, и инстинктивно, полусознательно положил руку на ее плечо, шаль упала… она ахнула… ее грудь была обнажена.

– Что вы это? – прошептала она, взглянула взволнованно мне в глаза и отвернулась, словно для того, чтобы оставить меня без свидетеля… Рука моя коснулась разгоряченного сном тела… Как хороша природа, когда человек, забываясь, отдается ей – теряется в ней…