Читать ««Свет ты наш, Верховина...»» онлайн - страница 200

Посредине пустыря дымно и бесшумно горел огромный костер, освещая дома, пустырь и собравшуюся молчаливую толпу. У костра суетилось с десяток пьяных молодчиков мадьяронов. Невдалеке стояло несколько фургонов. Одни уже были пусты, а из других все еще продолжали лететь книги. Было слышно, как трещали их переплеты, шелестели и рвались страницы. Пьяные молодчики подбирали в охапки сброшенные книги, несли их к костру и, раскачивая, с улюлюканьем швыряли в огонь. Языки пламени, на мгновение взметнувшись, опадали. Тогда суетившиеся у огня люди брались за длинные багры и начинали ворошить костер.

Жгли книги… Как стая встревоженных птиц, летали над нами куски бумажного пепла. Расстилался дым. Он был лишь тенью страшной черной тучи, нависшей над лесистыми Карпатами…

50

Пока в Мукачеве, Берегове, Ужгороде «трудились» «комиссии по оправданию», пока кровавый хортиевский гребешок пытался все тут причесать на свой лад, в волошинской части края сечевики готовили выборы в сейм.

Еще в канун выборной кампании гитлеровский консул в Хусте Гофман пригласил к себе пана превелебного Новака. Новак был вхож к консулу запросто и часто проводил у него свободные вечера за откровенной беседой.

Августин Волошин знал об этой дружбе и относился к ней ревниво. Иногда им даже овладевали подозрения: не ведет ли Новак интригу против него, Волошина, чтобы самому занять пост премьера? Но эти подозрения были лишены оснований. Новак даже и не думал претендовать на пост премьера.

— Мой высокочтимый друг, — обратился Гофман к Новаку, — я дипломат, и это обстоятельство несколько вынуждает меня держаться на дипломатической ноге с уважаемым господином Волошиным. Но с вами мне незачем прибегать к этому. Мы друзья, а дружба не нуждается в дипломатии… Так вот, я хотел вам сказать без обиняков. У моего фюрера нет никакого сомнения, что в сейм пройдут люди достойные и преданные нашей общей идее. Но одно дело голоса избирателей, а другое — их подлинное умонастроение!.. Не будем закрывать глаза: пока что эти умонастроения далеки от идеала. И если партии господина премьера не удастся повернуть их резко в свою сторону, то вряд ли ваш край сможет претендовать на ту роль, которую предназначает ему в своих планах мой фюрер.

— Иными словами, вы будете искать более твердую руку, чем рука Волошина?

— Совершенно верно, — подтвердил Гофман.

— И вспомните, — продолжал Новак, — о притязаниях регента Хорти на всю Подкарпатскую Русь?

— Не будем уточнять, — увернулся от прямого ответа Гофман. — Во всяком случае, это как раз то, о чем я хотел сказать вам лично и о чем следует помнить всем членам кабинета.

— Вы хотите, чтобы я им напомнил об этом? — спросил Новак.

Гофман кивнул головой.

— А теперь позвольте сказать мне свое слово, — после молчания произнес Новак.

— Извольте, я слушаю вас.

— Мне думается, что ваши опасения несколько преувеличены, мой друг. Да, тут было всегда сильным влияние коммунистов, но самостоятельная Карпатская Украина и объединение всех украинских земель в единую державу должны открыть для нас души и умы людей. После религии я не знаю силы более могучей, чем национализм. Ведь вы не станете отрицать, мой друг, что у вас в Германии учение коммунистов было очень распространено. Но что от него осталось теперь?