Читать ««Свет ты наш, Верховина...»» онлайн - страница 199

— Готов, — отрывисто произносит полицейский чин и передает лист с оттисками брюнету.

Брюнет рассматривает оттиски и, не то диктуя своему соседу, не то обращаясь ко мне, говорит:

— К государственной службе допущен быть не может. Обязан являться в полицию три раза в месяц для отметки… Вы слышали, Белинец, что я сказал? Три раза в месяц для отметки. А дальнейшее все будет зависеть от того, — он сделал многозначительную паузу, — насколько вы дорожите своей семьей, женой, сыном…

— Иванку, родной мой!

Ружана бежит к калитке мне навстречу. Она хватает меня за руки, за плечи, целует, плачет и точно не верит, что я вернулся.

— Ну что? Боже мой, Иванку!

Я счастлив, что с ней не случилось ничего дурного, но у меня едва хватает сил отвечать…

— Являться три раза в месяц в полицию для отметки. К государственной службе допущенным быть не могу…

Мы входим в дом. Мне и самому не верится, что я вернулся. Постояв мгновение у кроватки спокойно спящего сына, я бессильно опускаюсь на стул.

В город я выхожу только через несколько дней, когда наступает срок моей явки в полицию для первой отметки.

Меня поражает пустынность улиц. Редкие прохожие шагают торопливо, стараясь не глядеть друг на друга. Люди жмутся к стенам домов, одни — с угодливой улыбкой, другие — потупясь, когда мимо проходят полицейские или их подручные из автономной национальной партии господина Фенцика.

В полиции опять долгая, издевательская процедура. Заставляют ждать часами на дворе, снова допрашивают, грозят и напоминают о семье.

Я возвращаюсь домой затемно. Дверь в мою рабочую комнату открыта. Там горит свет. На полу валяется лист, вырванный из журнала. На книжных полках зияющие пустоты. Я беспокойно оглядываюсь.

— Кто здесь был, Ружана?

— Они.

— С обыском?

— Да. Пришли проверять книги: нет ли советских. Я не хотела отдавать, Иванку, но они…

Отстранив от себя Ружану, я шагнул в комнату. Подбежал к полкам. Все дорогие мне книги исчезли. Припомнилось, как я радовался присланным мне из Брно Мареком тому трудов Московской сельскохозяйственной академии, работам Мичурина, томику стихов Шевченко, выписанным через склады Свиды. Все это исчезло.

— Подъехали четверо, — говорила Ружана, — у них машина с фургоном. Они ходили из дома в дом… и забирали охапками.

— Куда их повезли, не знаешь?

— Говорят, что к нашему складу. Они свозят туда собранные со всего города книги…

Я взялся за шляпу.

— Ты пойдешь туда? — с испугом спросила Ружана. — Зачем?

Я и сам не знал, зачем. Шел, сознавая, что это бессмысленно, неосторожно, и все-таки шел.

Вечер был пасмурный. Иногда порывами задувал с гор ветер, взвихривая на мостовых снежинки.

Спустившись с горы, мы свернули с Ружаной на знакомую улицу и вдруг почуяли горьковатый запах дыма. Запах то ослабевал, то усиливался вместе с порывами ветра, но когда мы прошли еще квартал, другой, в лицо пахнуло густым и едким дымом.

Мы с Ружаной ускорили шаг. Улица в этом месте делала изгиб, открыв перед нами пустырь, примыкающий к дому Свиды. И то, что мы увидели, было таким диким, бессмысленным, что первой пришедшей мыслью было: уж не мерещится ли мне все это в ночном кошмаре?