Читать «Записки купчинского гопника» онлайн - страница 33
Глеб Валерьевич Сташков
– Я могу пробежать стометровку за восемь секунд.
– Пробеги.
И что остается? Остается только стоять и, как говорили в детстве, обтекать.
Аркаша соврал глупо.
– Отлично ездит, – сказал Аркаша и завел мопед, который, конечно же, не завелся.
Мы стоим. Смеемся. Пианистка хмурится и поджимает губки:
– Лучше бы, – говорит, – вы меня на автобусе отвезли. Оно, – говорит, – проще и сраму меньше.
– Конечно, лучше, – сказали мы и пошли на автобус.
Пока мы ехали в автобусе, случилось чудо. Мопед не просто поехал, но и умудрился доехать до дискотеки.
Аркаша сиял от удовольствия. Пианистка потирала отбитую об раму задницу.
Местная детвора тыкала в мопед пальцами и отпускала колкие шуточки. Предлагала купить мопед за бутылку пива. Показывала, в какой стороне принимают металлолом.
Пианистка делала вид, что она не имеет к мопеду никакого отношения, и пыталась ретироваться, но Аркаша крепко держал ее за руку.
– Смотри, как движок нагрелся, – говорил Аркаша. – Ты потрогай, потрогай.
– Пустите меня, – рвалась пунцовая пианистка.
– Лучше потрогай движок, иначе не отстанет, – сказал Кирилл.
Когда пианистка освободилась, мы угостили ее грейпфрутовым ликером.
Выпив, пианистка подобрела и простила Аркашу. Их отношения были еще столь чисты и благородны, что не предполагали долгой ссоры из-за какого-то мопеда.
Ссоры-то не было, но и отношения как-то не развивались. Они танцевали медляки. Все кругом танцевали, прижавшись друг к другу. Терлись друг о друга потными телами, получая умеренное сексуальное наслаждение.
Аркаша танцевал строго. Одна рука на талии партнерши, во второй руке – ее рука. И расстояние между его грудью и ее скромным бюстом – сантиметров тридцать. Расстояние, разумеется, а не бюст.
После танца Аркаша церемонно кланялся, а она изображала нечто вроде реверанса. Местная детвора продолжала показывать на них пальцами и отпускать пошлые шуточки.
– Действуй, старик, – сказал Кирилл.
– Как? – спросил Аркаша.
– Выпей для храбрости.
Аркаша немедленно процитировал Сократа:
– Пьянство – добровольное безумие.
– Добровольное безумие – это две недели обхаживать девку безо всякого толка.
– Мы замечательно общаемся, – сказал Аркаша. – Нам интересно вдвоем.
– Он у вас дурачок? – спросила буфетчица.
Буфетчица была самой симпатичной девушкой на дискотеке.
– Кого угодно можешь клеить, только не ее, – предупредил меня мой троюродный брат.
Брат жил в Толмачево и знал местные порядки. Я его не послушал. Решил, что обойдется. Буфетчица ушла из-за стойки и сидела с нами за столиком, вызывая раздражение постоянных клиентов. Раздражение, ежеминутно готовое перерасти в нечто большее.
Во-первых, я нарушил табу на буфетчицу. Во-вторых, буфетчица, пересев за наш столик, прекратила отпускать водку и грейпфрутовый ликер. В-третьих, столик, за которым мы сидели и не собирались уходить, был единственным столиком в буфете.
Народ обижался на нас, а Аркаша обиделся на «дурачка». Он хотел возразить, но не знал, что сказать.
Я сказал за него, вспомнив подходящую цитату:
