Читать «Третья истина» онлайн - страница 356

Саша молча посмотрела на массивную Маргариту.

— Шаховская, ты что, оглохла?

Тоненький голосок смягчал грубость тона. Саша опять не ответила, только плечами пожала, и маленький инцидент забылся. Но Гаврилова много пропустила — болела, класс от нее отвык, и потому каждое ее слово встречалось взрывами хохота. Гавриловой же было все равно, что думают о ней окружающие:

— Подождите, не частите так. Чего вы вперед бежите? С Инус — это с кем? Инус — это кто такая?

— Гаврилова, — высокой скороговоркой отозвался Исаак Львович. — Если б я не знал, что ты не умеешь шутить, я бы счел твое замечание верхом остроумия. О чем, по-твоему, я с утра тут распинаюсь? И для кого — для себя? Мне что, больше всех надо?

Класс, знавший склонность математика к насмешливым словесным выкрутасам, положил ручки и приготовился слушать.

— Кручу пластинку для первой ступени. Ничего не слушаете, а потом станете локти кусать.

— Как? — поразилась Гаврилова, — я разве вас про локти спрашиваю?

— Тэ-э-экс, я догадываюсь, что ты хочешь разузнать, что-то другое, — сухощавый, в круглых очках, со впалыми щеками и вечно воздетыми высоко на лоб бровями математик приподнялся на цыпочки и задушевно поведал: — Инус — девица не из серьезных… Замечена на танцульках как с «ЭСом», так и с неким «КОСом». А ты, пай девочка, Гаврилова, ни с синусом, ни с косинусом не танцевала? Прошу тогда подойти после уроков, а то здесь остальные сдохнут от тоски, пока я тебе буду разжевывать таблицу умножения.

Звонок застал класс в состоянии изнеможения от смеха. Гаврилова так и стояла около стола, и гнула свою линию — требовала разжевать ей таблицу умножения немедленно, не откладывая, раз и это надо.

Просмеялись и перемену. Илларион Ипполитович, словесник, как всегда, подошел к классу раньше звонка и с улыбкой смотрел через позолоченное пенсне на веселящихся ребят. Но со звонком он привычным «гимназическим» шагом подошел к столу и потребовал тишины. Класс относительно успокоился.

— Ну-с, — он помедлил: за «господа» его жучили на всех советах и собраниях. А «товарищи» никак не шли у него с языка. Поэтому он предпочитал, пока не забывался, обходиться без обращения, — приступим к делу. Сегодня у нас не повторение грамматики, а, как я и предупреждал, литература. Толстой. Плетнеев, пожалуйте к доске.

Маленький вихрастый Борька вскочил и стал коленками на парту.

— Прежде, чем к доске, у меня вопрос. — Он только слегка подражал Гавриловой, но все поняли, чего он хочет. Нового представления.

— Пожалуйста, но только если он имеет отношение к уроку. Слушаю вас.

— Это Толстой, который граф?

— Вам, Плетнеев, самому следовало бы знать факты биографии великого русского писателя Толстого, творчество которого мы сейчас изучаем. Да, Лев Николаевич Толстой был графом. Это положение наложило определенный отпечаток на его творчество, поэтому обходить его вниманием не следует.

— Все, — сказал Борька и демонстративно плюхнулся обратно на скамью. — Ясно. Смешно. Не для того революцию делали, чтоб буржуйских писателей учить. Об этом отвечать не желаю. Спросите другое, если хотите.