Читать «При дворе Тишайшего. Авантюристка» онлайн - страница 69

Было еще довольно холодно, с улицы врывался влажный ветерок, и Леон, вздрогнув от охватившей его сырости, хотел уже захлопнуть окно, как вдруг его внимание привлек соседний дом, с некоторых пор снявший крепкие затворы со своих окон и дверей.

Леона всегда занимал этот таинственно заколоченный дом; часто, глядя на него, он сгорал от любопытства узнать историю его до сих пор невидимых обитателей. Однажды он заметил, что дом открыт и что в нем живут; но домовое крыльцо выходило на другую улицу, и люди мало и редко показывались на этой стороне, куда прямо в сад выходило всего два узких окна. Позже Леон несколько раз стал примечать в саду князя Пронского, но ни разу не поинтересовался узнать, как тот попадал сюда. И вдруг теперь в одном окне, точно видение, появилась молодая девушка с длинной, распущенной по плечам косой.

Леона поразила не красота девушки, которая вовсе не была выдающейся, а вдохновенное выражение ее лица, ее большие лучистые глаза, которые со скорбной мольбой были устремлены на небо. На бледном, худеньком личике девушки лежало выражение страдания; ее губы что-то шептали, и она долго не замечала устремленных на нее с невольным восхищением взоров молодого грузина. Наконец, видимо, окончив молитву, она опустила покрасневшие и опухшие от слез глаза, и тут ее взгляд упал на Леона. Слабый румянец окрасил ее бледные щеки; стыдливым движением она закрыла руками обнаженную шею, и ее лучистые глаза на одно мгновение встретились с черными глазами грузина. Он хотел поклониться ей, сделать какой-нибудь дружественный знак, но она медленно отступила от окна и исчезла в глубине комнаты.

Образ этой девушки, с устремленным на небо взором произвел неотразимое впечатление на смущенную душу юноши. Точно мечта или сказочная фея, мелькнула она на миг в этом окне, чтобы напомнить молодому грузину, что на небе есть Бог, к Которому следует обращаться, когда на душе лежит тягость, когда сердце томится печалью.

Леон закрыл окно и вернулся на тахту.

Было рано, и в доме все еще спали крепким утренним сном.

«Кто же это была? — размышлял Леон. — Как она горячо молилась и как рано встала!.. Какое горе гнетет ее молодую душу? За себя ли, за кого ли другого молилась эта бледная девушка?»

И, раздумывая над этими вопросами, Леон закрыл глаза. Мало-помалу его веки тяжелели; смутное видение мелькало еще перед его умственным взором, но и оно скоро исчезло. Словно мир и успокоение снизошли в сердце юноши, и он безмятежно, крепко заснул.

Спал он долго; горячий луч солнца, назойливо мелькая по его лицу, напрасно старался разбудить его. Бессонная и тревожная ночь давала себя чувствовать, и теперь Леон отсыпался, отдыхая во сне и телом, и душой.

— Вставай, ленивец! — стал тормошить его царевич Николай, весело смеясь и щекоча своего наставника. — Смотри, девушки уже к Куре за водой пошли! Вот, вот красавица Нина Каркашвилли!..

Леон с трудом открыл глаза и с удивлением оглянулся. Он только что видел во сне родное селение, слышал чиканье и хохот смелых джигитов, топот скачущих коней и серебристый голосок девушек, певших грузинские песни; его грело жгучее родное солнце, он ощущал теплые поцелуи матери и благоухание диких роз, обвивавших гирляндами окно его комнаты.