Читать «При дворе Тишайшего. Авантюристка» онлайн - страница 61

— Чем ты докажешь, что я отравила? — бледнея, проговорила боярыня.

— Докажу. Отраву тебе дала колдунья Марфа, а Марфа мне послушна, и все мне сделает, что для меня нужно.

Елена Дмитриевна, как сраженная, упала на скамью. Мысли ее путались, и вся она трепетала перед этим ужасным человеком. Ей уже чудились пытки и мучения, которые ей придется претерпеть на дыбе; дрожь пробежала по всему ее телу, и она с глухим стоном закрыла лицо.

Пронский молча стоял у окна, и сквозь наступавшие сумерки едва можно было различить его лицо. Он ждал, когда боярыня, достаточно настрадавшись от страха, придет к нему и станет молить его о пощаде и прощенье. Он любил женщин, но вместе с тем и презирал их. Ему казалось, что он отлично читает в их сердцах; он думал, что окончательно уничтожил Елену и уже торжествовал победу.

Между тем Хитрово в это время приходила в себя и, взглянув на него сквозь пальцы, внутренне усмехнулась, хотя ей было теперь вовсе не до смеха.

Ей пришла было на ум польская княжна, но она умолчала о ней, благоразумно сообразив, что это — единственное оружие в ее руках против Пронского; однако с этим оружием надо обращаться осторожно, а то князь как раз вырвет его, поэтому она решила употребить хитрость. Нужно прежде всего притвориться испуганной и… согласной действовать по его воле, затем с помощью Леона освободить Ванду, потом избавиться от ворожеи Марфушки и уже после всего действовать против этого ужасного человека…

Приняв такое решение, Елена Дмитриевна горько разрыдалась; ей трудно было сделать это, потому что ее гордой натуре нелегко было, хотя бы и временно, сознаться в своем бессилии, признать над собой чью-нибудь власть.

Услыхав ее рыдания, Пронский обернулся. Он уже пришел к тому убеждению, что худой мир лучше доброй ссоры, и потому, видя слезы раскаяния у боярыни, сам подошел к ней.

— Ну, полно, Елена, будет нам ссориться! Показали друг другу когти и будет! Давай руку! Вот так! А теперь прощай, поздно уже! — И он, обняв боярыню, поцеловал ее в щеку.

Ни тот, ни другой не могли, к счастью, видеть выражение своих лиц, а то каждый понял бы, какая готовится ему злая участь…

— А царю все-таки шепни о царевне-то, — проговорил князь, нахлобучивая шапку. — Прощенья прошу! — И, кивнув еще раз головой, он вышел, вполне убежденный, что поработил боярыню.

XVII. Преступление боярыни Хитрово

Между тем Елена Дмитриевна яростно забегала по комнате, посылая вслед ушедшему неистовые проклятия и угрозы.

— Мне грозить дыбой? Меня пугать ямой? Мне, любимице царевой, страшиться позорной смерти? Погоди же, голубчик! Попомнишь ты, как вспоминать Елене Дмитриевне ее старого боярина. Ты скользок да увертлив, но и на тебя найдется проруха! Жаден ты до смерти, не знаю, что больше любишь: баб или деньги!

Елена Дмитриевна стала со всех сторон обсуждать, как бы ей лучше захватить в свои руки Пронского, как бы ниже склонить его буйную голову к ее ногам, как бы более унизить его гордость…

Чаще всего она останавливалась на освобождении польской княжны: это большая улика против князя; потом надо помочь молодой княжне Пронской уйти от Черкасского — это разозлит Бориса Алексеевича, а главное, ей самой надо было оградить себя от него, и это можно было сделать, только уничтожив единственного свидетеля ее преступления, ворожею Марфушку.