Читать «Маленькие трагедии большой истории» онлайн - страница 82

Не выпустили…

В истории есть имена, плевать в которые всегда приходится против ветра.

13 марта 1932 года на выборах президента Германии, набрав пять миллионов голосов, Эрнст Тельман мог стать официальной политической фигурой вне стен парламента, чего и ожидала от него Москва. Для этого требовались переговоры, компромиссы, уступки, гибкость. Разнообразить методы, использовать любые средства вплоть до подкупа политических оппонентов и… гибкость, гибкость, товарищ Тельман! Учитесь дипломатично улыбаться, носить фрак, пожимать руки… Председатель рейхстага Геринг предлагает конфиденциальную беседу? Почему бы и нет?! Депутат Геббельс намекает на полезность совместного заявления по какому-то вопросу? Соглашайтесь! После отмоетесь! Разговоры о принципиальности, о том, как после обеда с Герингом смотреть в глаза товарищам по партии, некоторых кремлевских функционеров просто раздражали.

Им нужны были не чистые руки геноссе Тельмана, а его победа.

«Вы еще не до конца понимаете, с каким врагом в лице НСДАП мы здесь столкнулись, – писал в Москву Тельман. – Адольф Гитлер – это зараза качественно новой беспринципности… Ею стремительно поражается сейчас все немецкое общество. Если коммунисты ее подхватят, Германия потеряет последнюю опору сопротивления коричневым».

Каждый день он видел, как чума расовой нетерпимости разъедает души. В то время ходило такое словечко – «бифштексы»: коричневые сверху, красные внутри. Им называли бывших коммунистов, которые пошли в СА. Большинство их составляли те, от кого партия сама избавилась по причине их антисемитизма.

«Всеобщее поветрие антисемитизма выдувает из партии легковесные души, – писал Тельман. – Не стоит о них жалеть, товарищи. Сомкнем наши ряды».

А функционеры Коминтерна требовали от него пополнять эти ряды любыми способами.

Ему всегда было трудно.

Трудно оставаться здоровым в смертельно заболевшей стране, выносить на себе игры нацистского правосудия после ареста в 33-м, когда даже свидания с женой и дочерью превращались в пытку, трудно, когда свиданий уже не давали и начали бить. Били годами, били, как никого. Трудно в глухой одиночке оставаться на своем посту.

«Дело Тельмана», похоже, стало последним в мировой истории, когда за освобождение невиновного выступили не только крупнейшие деятели науки и культуры, но и юристы всего мира, вне зависимости от своих политических убеждений. Но диктатура пишет собственные законы.

1 ноября 1935 года 2-й сенат палаты народного суда постановил Тельмана освободить. За этим документом тут же последовал такой:

«В интересах поддержания общественной безопасности и порядка Вы подвергнуты превентивному заключению, поскольку в случае освобождения Вы, несомненно, снова стали бы действовать в коммунистическом духе. Гейдрих».

Всё. «Превентивное правосудие» свершилось. Мировая общественность громко возмущалась. Но вот в 38-м несколько английских и американских газет публикуют статью Тельмана о конференции в Мюнхене.