Читать «Вернись и возьми» онлайн - страница 93
Александр Михайлович Стесин
«Шейх Ло? — удивляется хозяин «Салиматы». — Разве он еще выступает? Я-то думал, он ушел в политику, как все остальные…» Политика — излюбленная тема для разговоров в любом чоп-баре. А сегодня — особый повод. Завсегдатаи заведения сгрудились вокруг телевизора, по которому передают новости из Мали, где недавно произошел военный переворот. Несколько дней назад я получил долгожданный имейл от Мадины, дочери полковника Майги: «У нас все хорошо. Сидим в бункере». Надо попытаться связаться с Адамой и с Мусевичем; в последнее время от них ни слуху ни духу.
Сенегальцы переживают за соседей, радуясь за своих. В Дакаре в преддверии выборов тоже намечалась буча, но на сей раз обошлось: девяностолетний самодержец Абдулай Вад любезно уступил президентское кресло победителю Маки Салю, мигом превратившись из ненавистного тирана в национального героя. «Vive Senegal! Пусть поучатся у нашего Вада!» С настенных фотопортретов одобрительно глядят Леопольд Сенгор, Сембен Усман и другие просветители. В голове крутится программный хит Шейха Ло (единственная из его песен, чей текст мне понятен, т. к. написан по-французски):
…Два года — достаточный срок для того, чтобы лакуны воспоминаний заполнились вымыслом; теперь можно убедить себя в чем угодно. Иногда вымысел принимает форму ностальгии по красочным трущобам Бриджпорта и Эльмины, где мне открылось новое жизненное пространство и где я вряд ли когда-нибудь окажусь снова. «Присаживайся, — говорит сосед-гвинеец, когда мы проходим в его гостиную, где нет ни диванов, ни стульев. — Чувствуй себя как дома». И я чувствую. Его домашний уют целиком состоит из знакомых запахов: пахнет пальмовым маслом, ореховым супом, дымом курительных палочек. Разве что запахи детства — подгоревших оладий из школьной столовки или весеннего сквозняка в старом подъезде — могли бы вызвать столь же отчетливое узнавание. «Клянусь, в прошлой жизни ты был африканцем», — подтрунивал в свое время мой друг Энтони Оникепе. В прошлой жизни я был ребенком, жил около станции метро «Полежаевская». Хотя какая разница, где и когда? Ничего, никого. А знакомые запахи все еще держатся в воздухе, и любая прошлая жизнь то и дело напоминает о том, что ее больше нет и уже никогда не будет.
