Читать «Только ждать и смотреть» онлайн - страница 48
Елена Бочоришвили
Некрасивые внучки Надии тоже выехали куда-то за границу, мыли там полы на кухне, посылали домой крохотные деньги и врали, что открыли свой ресторан. Их дети жили у Надии и ждали, когда же их заберут, чтоб они могли кушать блюда ресторанные, вкусные, а не одни “ножки Буша”. И откуда у куриц столько ног?
Надия больше не готовила детей к своим похоронам, не распределяла роли. Ей надоело ждать свою смерть, как Фафочке – мерить белое платье. И смерть пришла к Надии вдруг, когда она совсем того не ждала.
Надия прыгала по ветке дерева и сбивала последние орехи. Воздух был прозрачный, теплый. Сентябрь стоял солнечный, без дождей. Надии было видно сверху, как по дороге едут танки в сторону моря. Она обрадовалась, когда увидела танки, – наведут наконец порядок, дай бог.
Тут прибежал соседский мальчишка и закричал ей снизу, что правнук ее, пацан, вроде сел в танк и поехал. “Что же ты со мной делаешь, изверг!” – закричала Надия. Она, видно, любила это слово. Надия слезла с дерева и побежала за своей сумкой.
Она пошла по пыльной дороге быстро-быстро, пытаясь догнать танки. Она держала над головой черный зонтик, от солнца. Грузовики с вооруженными людьми обгоняли ее. Люди в грузовиках пели. Ее никто не останавливал, и она шла долго, размахивая сумкой, но танков все не было видно – одни следы на дороге и гул. Птицы пели. В одном месте ее все-таки остановил человек с автоматом и не хотел пропускать. “Мой муж до Берлина дошел, – гордо сказала Надия, – а я, по-твоему, до своего внука не доберусь?”
Надия не заметила, что за ней шел парень, уже долго. Прятался за деревья, выходил и шел опять. Он все ждал, когда никого не останется на дороге, кроме них. Он смотрел не отрываясь на ее большую сумку. Он не собирался ее убивать. Он хотел есть.
Потом он догнал ее и рванул на себя сумку. Но Надия не выпустила ее из рук. Он рванул еще раз, Надия упала в пыль, зонтик покатился, но она крепко держала сумку. Надия смотрела парню в глаза без страха, даже с каким-то сожалением, и не кричала. Кого-то она напоминала ему, но кого? Он пошарил по карманам – там ничего, кроме ножа, не было. Он не хотел ее убивать. Он ударил ее ножом в живот, а она все смотрела молча, и он ударил еще и еще, пока наконец не выпала из рук сумка.
Кого же она ему напоминала?
Он отбежал на несколько шагов и щелкнул замком. Сумка открылась широко, как пасть бегемота. Десятки, сотни, тысячи фотографий, черно-белых, маленьких, в бархатных рамках и без, выпали из нее на дорогу, в пыль. Ни хлеба, ни денег, ни зеркала или платочка – ничего из того, что обычно носят с собой женщины. Ничего, кроме лиц мертвецов. Он пнул ногой сумку и пошел.
…Его мать. Он вспомнил. Она напомнила ему его мать.
Олико выкатывала Нуцу на середину комнаты и бежала на базар. Там она садилась на землю, раздвигала свои полные, как у рояля, ноги и выкладывала перед собой товар – безделушки, которые никто не покупал. Бывшие Володины пациентки иногда узнавали ее и отводили глаза. А что говорить? Всем трудно.