Читать «Святитель Филипп Московский. Вехи русской православной истории» онлайн - страница 27
Дмитрий И. Немельштейн
Сподручникам бросив сквозь зубы: «Идем!» –
В дверь шмыг – будто и не бывало.
Был бледен святитель, но жарким огнем,
И верою сердце пылало.Оставшись один, Ермоген, тяжело
Вздохнув на скамью опустился
И тут же поднялся. Лицо ожило,
Он медленно перекрестился,С трудом непривычным скользнул к образам,
Упал на колени. Лик Божий,
Свидетелем быв патриаршим слезам,
Глядел все печальней, все строже.Судьбы приоткрылась бесшумная дверь,
За нею стремилась дорога
В небесную высь. И повергнутый зверь
Под лапою единорогаПокорно лежал. И звучал дивный глас:
«То путь твой. Веди несогбенно
Народ твой. Не нынче страда началась.
Трудись же и нощно, и денно».И снова в палатах, в тревожной Москве,
Владыка, за фразою фраза,
Чеканил слова, воззывая к пастве
Без гнева, без слез, без экстаза.Но каждое слово – призыв и укор
(Не так ли взывали пророки?).
И таяли свечи, и инок был скор,
Чертя воспаленные строки.Святитель Ермоген. Подвиг прозрения
Рассвет был тяжелым. День новый был сед.
О стекла площадные крики
Стучались предвестьем заведомых бед,
Лелеемых присными клики.
Полковник Гонсевский – Кремля комендант –
Со свитою шумной явился:
Мол, что за чернец, что за комедиант?
Почто, как упрямец, взъярился?Подать принадлежность ему для письма.
– Скорей отпиши беспокойным,
Дабы разошлись. Будет кстати весьма
Уняться и пешим, и конным.Ты будешь обласкан крулевской рукой,
Жить будешь в достатке, почете.
Москва обретет вечный мир и покой,
О чем все вы, плача, печетесь.Земной выбор прост. Ты ведь мудр, ты умен.
К чему это кровопролитье?
Под сенью спасительной польских знамен
Живите и Бога хвалите.Усталый подняв на полковника взгляд,
Владыка ответствовал ясно:
– По воле Небес гаковницы [55] палят,
А значит, палят не напрасно.Не нам выбирать. Выбор сделан давно…
Не тем – в златотканом жупане,
Не мною. С времен давних бродит вино
И в русском, и в польском стакане.Господь не простит неразумия тех,
Кто, помощь взыскуя у ада,
Смешает те вина (вот истинный грех!)
И страшною будет награда.Грехом униатства уже искушен
В семь тыщ сто четвертое лето
Народ украинский. Не ведает он,
Чем в детях аукнется это.Платить же ему до скончания дней
Межбратней враждой за латинство,
Забвеньем своих древнерусских корней
И долгой войной за единство.И Речь Посполитая с этой поры,
От внутренней распри слабея,
Разрушит себя. Знай: итог сей игры –
Погибель. О том сожалея,Тебе говорю: уходи из Москвы.
Король пусть покинет пределы
Смоленской земли. И останетесь вы
И здравы на время, и целы.Грядет ополчение русских земель.
Оно вразумит вас, панове,
Избавит от гонора, вышибет хмель –
Москве это делать не внове.Все понял Гонсевский. Из келии вон
Со свитой стремительно вышел.
Владыка всходил на незримый амвон –
Все выше, и выше, и выше.Полковник был зол за позор и урон –
Такого ли ждал результата?
Сняв маску учтивого рыцаря, он
Сказал раздраженно солдатам:– Возьмите его и свезите отсель.
Да в Чудов. В темнице узнает
На сене гнилом патриаршью постель…
Пусть к стенам безмолвным взывает.