Читать «Святитель Филипп Московский. Вехи русской православной истории» онлайн - страница 26

Чеканил слова, воззывая к пастве

Без гнева, без слез, без экстаза.

Решетчатых окон печать как декор

Ложилась на стол невысокий.

Скрипело перо. Верный инок был скор,

Чертя воспаленные строки.

Вдруг с грохотом дверь распахнулась. Вошли,

Нестройно стуча сапогами

(Бумаги в руках, в поясах кошели),

Три мужа, тряся бородами.

По жесту владыки монах молодой Безропотно келью оставил.

От тройки вошедших пахнуло бедой,

Попранием дедовских правил.

Измены удушливой сладостный тлен

Наполнил святые палаты.

«И ты с ними, князь?» – произнес Ермоген.

Мстиславский [50] застыл виновато.

«Безродный» Андронов [51] да дьяк Салтыков [52]

К владыке без всякого чину

Тотчас приступили и с разных боков

Свою изложили кручину:

Что, дескать, крулевич на трон не готов

Московский немедленно сести –

Сидеть среди русских невежд и шутов

Немного крулевичу чести.

Вот Зигмунт [53] , его многомудрый отец,

Готов тот же час, быв запрошен,

Для блага простых огрубевших сердец

Взвалить на себя эту ношу.

Владыка поднялся. Нахмурясь, спросил

Без гнева в суровой печали:

Кто принял решенье, когда огласил,

И то ли, слепцы, намечали?

Ермоген

Честны ли вы, чада, пред Богом, людьми?

Честны ли вы перед собою?

А думные что же? Средь этих седми

Никто ль не подвергся разбою?

Мстиславский

Честны ль мы, владыко? Честней не сыскать.

Вот думных рука,.. вот печати…

Спасать надо царство. От черни спасать –

Погубит, дай только почати.

Андронов

Владыко, согласьем своим укрепи

Сии настояния наши.

Не медли с решением. Поторопи.

День завтрашний скуден и страшен.

Салтыков

Москву залучив, Зигмунт – славный король

Тебя наградит, чем захочешь.

Пойдешь поперек – нас убогих уволь –

Беду на себя напророчишь.

Ермоген

Изменники, воры и род ваш лукав.

Не вы ль на кресте присягали:

Коль в вере святой бысть крещен Владислав –

Он царских преемник регалий?!

Салтыков

Тебе ли, упрямец, не все ли равно,

Что Зигмунт, что сын его юный?

Прострется владычняя длань над страной –

И в лад заиграют все струны.

Ермоген

Безумцы! Коль станет над нами папист –

Се пагубный яд, не лекарство.

Осыплется с древа державного лист,

И рухнет могучее царство.

Смутятся умы сильных мира сего,

И унии тень, как в Украйне [54] ,

Накроет державу к усладе врагов,

И то уж не держится в тайне.

Мстиславский

О вере ли спорить, коль гибель грозит

Сословным начаткам, достатку?

Смертельным недугом отвсюду сквозит,

Самим не добыть нам порядку.

Андронов

А Бог не един ли у нас и у них?..

Лях русский народ не неволит:

По прежнему чину духовный свой стих

Поет пусть и Бога пусть молит.

Ермоген

Что, адово семя, вы мелете? Вы

Ужели не русские люди?

Вам, тати, вперед не сносить головы –

Измены народ не забудет.

Андронова кровью лицо налилось,

И князь вдруг затих, как споткнулся.

А следом пришла исступления злость,

И в воплях ансамбль захлебнулся.

Кривой Салтыков засапожный свой нож

Рванул, распоров голенище:

– Прикладывай руку, иначе умрешь!

Москва же пойдет пепелищем!

Владыка был дьяческой схвачен рукой

У горла и грубою бранью

Осыпан, что он де такой и сякой

Сгниет за упрямство баранье

В подполе, во мраке, в забвенье… и вдруг

Злодея рука ослабела –

Горящий зрак старца в нем вызвал испуг,

Обмякло дородное тело.