Читать «Мгновенье на ветру» онлайн - страница 84
Андре Бринк
Вода в заводи холодная, но все же теплее, чем в море. Элизабет ложится на камень и пьет, потом поворачивается на спину и глядит на Адама.
— Ты весь в песке.
Она старательно и нежно смывает с него песок — застенчивый ритуал любви. Потом он смывает соль и песок с ее прекрасного, не стыдящегося своей наготы тела.
Он протягивает ей руку, чтобы помочь перебраться через камни, и вдруг видит, что мимо них, быстро и бесшумно, прямо по ее ступне ползет змея, блестящая, ярко-зеленая. Повинуясь инстинкту, он мгновенно отталкивает Элизабет в сторону, она еще не успела выпрямиться, а он уже занес над змеей камень, миг — и широкая, плоская головка разбита, расплющена, течет кровь, в последний раз мелькает раздвоенное жало. Они зачарованно глядят на гибкое зеленое тело, оно свивается в кольца и корчится на земле, но вот от головы до хвоста волной прокатывается долгая последняя судорога, и тело затихает, ярко-зеленая чешуя на глазах тускнеет.
— Зачем ты ее убил? — говорит она. — Такую красавицу.
— А если бы она тебя укусила?
— Она ползла в заросли.
— Змея есть змея.
Притихшие, они перебираются через гряду валунов и возвращаются на свой пляж. У полосы песка она останавливается и говорит, показывая на что-то рукой:
— Смотри.
— Что там?
— Наши следы, неужели не видишь?
Он обводит глазами пляж.
— Где? Никаких следов нет.
— Вот именно: никаких следов нет. — Пока они ходили к заводи, ветер переменился, и волны смыли, стерли с песка их следы. — Будто нас никогда здесь и не было.
— Что ж, может, и в самом деле не было, — шутливо поддразнивает он.
— Порой мне кажется, что ты мне снишься, — говорит она, не поддаваясь его шутливому тону. — И что сама я себе снюсь. Все так невероятно, так прекрасно, — неужели мы наяву?
— Идем, — зовет он. — Мне пора ставить сети.
Сплетенные из лиан и стеблей ротанга и связанные гибким тростником сети сушатся на песке.
— А я пойду соберу фруктов.
— Опять нарвешь ядовитых яблок?
— Не нарву, — виновато говорит она, — сегодня я буду внимательнее.
Она идет от него по песку, обнаженная, бронзовая, а он стоит и смотрит ей вслед.
— Дикарка! — негромко кричит он.
Она услыхала и, смеясь, хватает пригоршню песку, кидает в него и бежит прочь. Он идет по мелководью к гряде скал, верхушки которых даже во время прилива торчат над водой, точно зубчатый забор, окружающий несколько прелестных водоемов и в середине крошечный овальный островок мельчайшего белого песка. Но надо спешить, вода прибывает, и если она поднимется совсем высоко, ему придется ждать на островке отлива.
Вернувшись час спустя с плодами в корзинке, которую он сплел из прутьев и лозин, она видит, что он спит на берегу, освещенный вечерним солнцем, спит так тихо, что сначала она в испуге вздрагивает: случилась беда! Но, подойдя ближе, она замечает, что грудь его дышит ровно, вот он шевельнул ногами…
Она ставит корзину на песок и опускается возле него — на колени. Он лежит на боку у самой полоски прибоя, в разжавшихся пальцах руки раковина.