Читать «Чародейский рок» онлайн - страница 115

И тут одна из ракушек запела приятным тенором:

Будь со мною вновь и вновь, Жизнь моя, моя любовь. По долине над рекой Мы пойдем вдвоем с тобой. Сядем мы на берегу, Поглядим, как на лугу Из прозрачной речки Воду пьют овечки. Устелю твой путь, родная, Лепестками роз, И вовек ты не узнаешь Ни тревог, ни гроз. Подарю кораллов звезды, Слезы янтаря, Только будь со мной навеки Ты, любовь моя!

Другая раковина пропела сопрано:

На подарки дорогие Ты не траться зря. Во сто крат даров дороже Мне любовь твоя.

— О, как красиво! — вырвалось у Гвен. — То есть… Когда вы поете.

Корделия озадаченно сдвинула брови.

— Мелодия знакомая, а слов я не помню.

— Правильно говоришь, — подтвердила раковина, которая пела баритоном. — Мы сначала услышали мелодию. Потом и слова появились, но только они нам не понравились, вот мы и соединили с этой мелодией другие стихи, которые слышали прежде.

Род нахмурился.

— А я бы не сказал, что мне так уж по сердцу смысл этих стишков.

— Пап, ну тебе обязательно надо все испортить! — обиделась Корделия. — Разве тебе мало того, что отвечает девушка?

— Мне — достаточно, — буркнул Род. — Лишь бы ты это запомнила.

— Это вправду была та самая музыка, которую Векс называл «мягким роком», — сказал Грегори. — Но неужели вам нравится другая, та, которую он называет роком «тяжелым»?

— А почему нет, братец? — спросил Джеффри. — Мне она начинает нравиться, потому что похожа на боевые марши.

Раковины ритмично и быстро захлопали створками и запели:

Лед и печка, свет и мрак Ни за что на свете Не поймут друг друга, как Взрослые и дети! Юность пляшет и поет, Старость горбит плечи. Юность — летняя заря, Старость — зимний вечер.

— Минуточку, минуточку! — попытался вмешаться Род, но ракушки не унимались:

Вот тебе моя рука, Впереди — дорога. Старость, до тебя пока Юности далеко!

— Определенно, — проворчал Род, — тут есть на что обидеться!

— Зачем же обижаться? — укоризненно проговорила раковина баритоном. — Ты еще не старый.

Род замер с раскрытым ртом. Наконец ему удалось совладать с собой и сомкнуть губы. Корделия хихикнула. Род одарил дочь мстительным взглядом и сказал, посмотрев на Гвен:

— Если честно, чувства, выраженные в последнем куплете, мне близки и понятны.

А Гвен одарила его лучистой улыбкой.

— Тут все правда, никто не спорит, — сказал, обратившись к раковинам, Джеффри. — Но уж наверняка у вас не может быть ничего общего с тем жутким грохотом, который зовется «тяжелым металлом»!

— О, но мы и от таких камней слышали славную музыку! — возразила раковина с низким голосом. — Да, да, конечно, девять из десяти раз мы не слышали ничего достойного внимания, но разве так бывает не со всем на свете? А вот десятая часть была достойна того, чтобы ее сберечь.

Теноровая раковина захлопала створками и закачалась. Род был ошеломлен звуками, полившимися от нее.