Читать «Уроки украинского. От Майдана до Востока» онлайн - страница 129

— Зачем вы сюда приехали? — спрашиваю шведа на английском, и Шаман недовольно ведет ухом в мою сторону.

— Это секрет, — отвечает швед. — Я пока не могу сказать.

Они говорят почти одновременно, демонстрируя Шаману готовность давать интервью. Журналист, поглядывая на него и, кажется, пытаясь его задобрить, рассказывает о том, как они с женой помогали местным детдомовцам, беря их на воспитание. А Роман говорит, что их мобилизовали на учение, а не на войну, он не принимал участия в боевых действиях. Его и еще группу военных взяли в плен, когда они возвращались с учений домой.

— Как вы себя тут чувствуете? — спрашиваю женщину.

— А вы? — Она поднимает на меня глаза, под которыми залегли глубокие тени.

— Мне тут некомфортно, — негромко говорю я, следя за тем, как твердеет лицо Шамана.

— Яка привезли, — всовывается в комнату кто-то.

Пленный журналист встает.

— Привезли тело моего друга, — говорит он. — Я пойду с ним попрощаюсь.

Я выхожу вместе с ним. Раздувая ноздри, Шаман идет за мной. Возле стены из мешков, к которой прикреплен красный флаг с серпом и молотом, он меня останавливает.

— Дальше нельзя, — резко говорит он.

Из-за мешков мне видна только грузовая машина с открытыми дверцами и гроб, стоящий в ней. Журналист, растирая заплаканные глаза, возвращается.

— Вы дружите с ополченцами? — тихо спрашиваю его.

— Яка я знал еще мальчишкой, — говорит он. — Он был хорошим мальчиком. И потом, когда он ушел в ополчение, мы с ним дружили.

— Разве можно дружить с теми, кто держит вас в плену? — еще тише спрашиваю его.

— Вы ошибаетесь, — одними губами отвечает он. — Мы здесь чувствуем себя свободно.

Возвращаюсь по коридору. Атмосфера здесь поменялась. Теперь в штабе холодно, пахнет смертью и тихо бьется сердце. За открытой дверью одной из комнат на матрасе лежит еще один пленный — у него загипсована нога. С пола он смотрит телевизор, держа пульт в руке. Со стены на него смотрит маленькая иконка с изображением Пантелеймона Целителя.

С Романом мы отходим в другой конец комнаты, где я спрашиваю, что можно сделать, чтобы ему помочь. В руке у меня — включенный диктофон. В этот момент перед нами появляется Игорь Безлер, словно материализовавшийся из воздуха.

— Вам их жалко? — обращается он ко мне.

— Да. Они страдают. Если бы вы были на их месте, я бы пожалела и вас, — отвечаю ему.

— Я жалости не приемлю, — резко отвечает он. — Жалость унижает. Только сочувствие и сострадание.

— Хорошо. Я бы проявила к вам сочувствие и сострадание.

— Украинских военных мы берем в плен, — рявкает он. — А наемников допрашиваем и расстреливаем на месте. Почему я должен их жалеть? — Его глаза белеют. — А вы знаете, что они делают с нашими людьми? Они — фашисты. Почему я должен церемониться с ними?