Читать «Под чужим небом» онлайн - страница 85

— Давно живете здесь?

— Мы-то? Почитай полвека. Сперва дорогу строил, много нашего брата было тут. А потом вот свое дело завел...

— Семья большая?

— Сам, старуха и дочка. — Старик по-сибирски сделал ударение на последнем слоге. Видимо, здесь уже усвоил такое произношение. — Она у нас хворая, умишком слабая... Божье наказание...

— Трудно, наверно, живется?

Извозчик обернулся и долго смотрел из-под рыжих мохнатых бровей на необычного офицера.

— По пословице, ваше благородие: служил три лета, выслужил три репы — а красной ни одной! Концы с концами сводим... Покойный отец, бывало, наказывал: помни, сынок, главные дела жизни: молись, терпи, работай. Стараюсь исполнять родителев совет.

Разговор с извозчиком натолкнул на размышления о том, какие изменения произошли среди эмигрантов за время его десятилетнего отсутствия. Он вспоминал о встречах со знакомыми по белой армии, о беседах с Рыжухиным. Ему показалось, что былая враждебность к Советскому Союзу как бы притупилась, уступила место сочувствию. Кое-кто, особенно рядовые семеновские солдаты, откровенно, не стесняясь, высказывали гордость за свою родину и даже готовность принять участие в боях с фашистами. По слухам, в Харбине возникли союзы за возвращение на Родину. Раньше этого не было. За хитрыми присказками тоже чувствовалась невысказанная тоска по родным краям...

Остановились возле красивого двухэтажного здания. Таров, тронутый бесхитростным рассказом извозчика, протянул ему бумажку в десять даянов и отказался от сдачи. Эта сумма значительно превышала стоимость проезда. Старик был ошеломлен. Он не мог сдвинуться с места и беспрерывно кланялся, пока Ермак Дионисович не скрылся за массивными дверями подъезда.

Здание, как выяснилось, принадлежало Квантунской армии. В нем была гостиница для офицеров.

Стоящий в вестибюле постовой небрежно взглянул на документы Тарова и показал, как пройти к администратору. Пожилой унтер-офицер-администратор Ямото — с широким болезненным лицом безучастно выслушал объяснение Тарова и провел в одноместный номер на первом этаже.

Вечером Ермак Дионисович дважды поднимался к Семенову, но комната генерала была закрыта. Таров принял ванну и рано лег в постель: читать было нечего, выходить на мокрый снег не хотелось.

Встретились назавтра. Генерал приветливо поздоровался с Таровым, поздравил с присвоением офицерского звания, предложил сесть. Но от внимания Тарова не ускользнуло: Семенов был не в настроении, беспричинно хмурился, тяжело шагал по скрипящему паркету.

— Как доехал? Устроился?

— Все в порядке, ваше превосходительство, — отвечал Ермак Дионисович, продолжая стоять навытяжку.

— Не сдержал слова Янагита, — сказал Семенов, покачав головой. — Обещал капитана, а присвоил поручика.

— Благодарю вас, ваше превосходительство.

— А ты не снимал бы нашу форму. Ты же капитан русской армии.

— Не хочется быть белой вороной.

— Тоже верно. Ну, садись, рассказывай.

— Вроде ничего нового нет, — сказал Таров, — опускаясь в глубокое кожаное кресло, напротив генерала. Он с нетерпением ждал, когда Семенов сообщит о цели вызова в Синьцзян.