Читать «Белорусские поэты (XIX - начала XX века)» онлайн - страница 183

Франтишек Богушевич

Н. И. КОСТОМАРОВУ

Лучи веселые играли В веселых тучках золотых. Гостей безвыходных своих В тюрьме уж чаем оделяли И часовых переменяли,— Синемундирных часовых. Но я к дверям, всегда закрытым, К решетке прочной на окне Привык немного — и уж мне Не было жаль давно пролитых, Давно сокрытых и забытых Моих кровавых тяжких слез. А их немало пролилось В пески полей, сохой не взрытых. Хоть рута, хоть бы что взошло! И вспомнил я свое село, — Кого-то в нем я там покинул? В могиле мать, отец загинул… И горе в сердце низошло: Кто вспомнит, в ком найду я брата? Смотрю, — к тебе, чтоб повидать, Земли черней, мой друже, мать Идет, с креста как будто снята. Господь, тебя я восхвалю! За то спою свой гимн суровый, Что я ни с кем не разделю Мою тюрьму, мои оковы.

Между 1911 и 1916

В НЕВОЛЕ

В Украине ли, в Сибири ль будут Томить — не всё равно ли мне? И не забудут иль забудут Меня в далекой стороне — Мне одинаково вдвойне. В неволе взросши, меж чужими, Я, не оплаканный своими, В неволе плача и умру И всё в могилу заберу; И сгинет след мой, как в пустыне На нашей славной Украине, На нашей — не своей земле. И не промолвит матерь сыну, Не скажет горестно: «Молись, Молись, сынок: за Украину Его замучить собрались». И что мне — будет иль не будет Он так молиться в тишине? Одно не безразлично мне: Что Украину злые люди Приспят, ограбят — и в огне Ее, убогую, разбудят… Ох, как не безразлично мне!

Между 1911 и 1916

«В неволе тяжко… хоть и воли…»

В неволе тяжко… хоть и воли Узнать, пожалуй, не пришлось; Но всё-таки кой-как жилось,— Хоть на чужом, да всё ж на поле… Теперь же тяжкой этой доли, Как бога, ждать мне довелось. И жду ее и поджидаю, Свой глупый разум проклинаю, Что дал себя он затемнить И в луже волю утопить. И стынет сердце, если вспомнит, Что не в Украйне похоронят, Что не в Украйне буду жить, Людей и господа любить.

Между 1911 и 1916