Читать «Юрий Звенигородский» онлайн - страница 43
Вадим Петрович Полуян
В теремном переходе матунька взяла под руку:
— Успокойся, Георгий. Государь-батюшка серчает не на тебя, а на двоюродного брата Владимира.
— Ой ли? — не поверил Юрий. — Татунька с дядей всегда были — один человек.
Евдокия Дмитриевна тяжело вздохнула:
— И один человек раздваивается! У кого-то из старых бояр Владимира сорвалось с языка, что великокняжеский стол должен наследовать не твой брат Василий, а ваш стрый, князь Серпуховской. Иначе будет не по отчине, не по дедине. Татуньке стали известны сии слова. Он велел болтуна с единомышленниками взять под стражу, заточить, разослать по разным городам.
— Чужих бояр? — от неожиданности остановился Юрий. — И почему «болтуна»? — не мог он взять в толк. — Ведь в харатейном списке твоего батюшки, а моего деда, ясно сказано об отчинности и дединности: в наследовании великокняжеского стола брат имел преимущество перед сыном…
— Ш-ш! — прервала великая княгиня.
В свете высоких окон Юрий ясно увидел гнев на материнском лице.
— Плохо учит тебя Морозов, — присовокупила Евдокия Дмитриевна.
Вот-вот и разойдутся, искренней беседы не получилось. Сын искал веских слов, чтобы защитить учителя. Недоставало еще разлуки и с любимым Семеном Федоровичем! Губы его дрожали. Вырвалось вовсе не то, что хотел сказать:
— Матунька! Домникея не умерла. Она постриглась в Вознесенской женской обители.
Мать задержалась и обернулась.
— Она умерла для мира. Поступила, как Бог велел. До меня дошла ее покаянная исповедь. Бывает надобность в перемене судьбы, когда человек должен быть хозяин себе. Ты стал слишком большой, она слишком молода.
— Что, что? — не понял Юрий.
Матунька скрылась на своей половине.
В ложне поджидал подопечного Борис Галицкий.
— Слышал о происшедшем в Столовой палате, мой господин, — сразу объявил он. И тут же утешил: — Не за себя расстраивайся, за всех! Все люди, и простые и знатные, переживают сейчас за Великое княжество Московское. У государя с Тохтамышем опять немирье. Хан дал ярлык на Суздаль и Городец твоим дядьям, Семену с Василием, а их дяде Борису — Нижегородчину. А твой батюшка все переиначил: двум братьям отдал Нижний Новгород, Бориса хочет посадить в Городце. Пошел против воли ханской. Теперь люди боятся нового Донского побоища. Татары уже начали зорить Рязань. Не за Москвой ли страшный черед?
Юрий опустился на лавку, закрыл руками лицо:
— Что-то мне стало тошнехонько!
— Не ссориться бы двум одолетелям нечестивца Мамая, не к ночи он будь помянут, — продолжал дядька мыслить вслух, — напротив, стать бы единым телом, одной душой…
— Что теперь будет с дядюшкой Владимиром Храбрым? — отнял руки от лица Юрий.
Борис загадочно закатил глаза:
— Божью волю угадать трудно, а государеву еще и опасно. Есть на Москве колдун, прозывают Орефой. Он все предскажет, о чем ни спросишь.
Княжич прошелся по ложне, сжимая руки.
— Не идти же нам к колдуну! Сейчас вот сидел на лавке и знаешь, что мыслил? Только об этом — никому!