Читать «Дагестанская кухня» онлайн - страница 24

Перефразируя поэта, можно даже воскликнуть: «Хинкал! Как много в этом звуке для сердца горского слилось…»

Хинкалу посвящаются стихи и даже поэмы. Вот как его восславил классик дагестанской литературы Юсуп Хаппалаев:

Хинкал

Хинкал, хинкал, Каждый вечер хинкал…

Народная песня

До дома вёрст почти две тыщи, Но, расстоянью вопреки, Мне захотелось горской пищи, И я купил кулёк муки. И на огонь кастрюлю с ходу Поставил, глянув на часы, И опустил при этом в воду Кусок бараньей колбасы. Из теста ровного я вскоре Слепил хинкалы, и они Ракушкам, что белеют в море, Все были внешностью сродни. И, подкрутив слегка горелку, Чей пламень слишком жарок был, В большую плоскую тарелку Я колбасу переложил. Чеснок – огня родное чадо. Ошинковав его бока, Подливку сделал я, как надо, Из огненного чеснока. И острый запах, как в ауле, Я вожделенно уловил, И в лоно бурное кастрюли Хинкалы тихо опустил. И дав ещё кастрюле малость Побыть в клубящемся пылу, Достал вино. И мне осталось Друзей потребовать к столу. Они, как следует мужчинам, Явились вмиг на мой порог, И чеснока и перца с тмином Здесь ноздри запах им ожёг. И не пришлось скучать бокалам, Сверкающим, как луч, росой. — Прошу закусывать хинкалом! — О, нет! Мы – лучше колбасой! Казалось им, в горах рождённый, Лишь я способен есть хинкал, Что дан желудок мне лужёный, Достойный всяческих похвал. Их уговаривать отчаясь, Сам на хинкал я приналёг. И мысленно они, печалясь, Мне сочиняли некролог. Расстёгнут ворот нараспашку, Сколь я хинкала съел – не в счёт. И, осушив бульона чашку, Смахнул со лба ядреный пот. На кунаков глядел я с лаской, Вино в бокалы подливал. И стали пробовать с опаской Они кавказский мой хинкал. Но вот, лиха беда начало, Пришлась по вкусу им еда, Тарелки съели бы, когда Тарелки были б из хинкала. И чесноком благоухали Они, домой отправясь спать. И рты округло открывали, Дыша, как будто на печать…

В завершение хинкальной темы позвольте напомнить притчу, которая, возможно, вам уже известна из знаменитой книги Расула Гамзатова «Мой Дагестан». Притча называется «О богатом хане, о его сыне и о хинкалах из курдюка с чесноком».

… некогда жил в Аваристане богатый хан. Он так мечтал о сыне, что женился целых три раза, но ни одна из жён не смогла подарить ему наследника или даже наследницу. недолго думая, взял себе хан четвёртую жену, и спустя некоторое время родился у него сын. на радостях вся ханская челядь пировала несколько дней и ночей. но вскоре ребёнок занемог, и никому не удавалось распознать природу заболевания. Он таял на глазах, и не помогали никакие доктора или снадобья. Хан был вне себя от отчаяния. Тут пришёл к нему бедняк из соседнего аула и заявил, что ему известно средство, которое спасёт его сына. Люди хана не хотели и слушать его, всячески отговаривая своего властелина, но хан подумал: «Сын мой всё равно умрёт, так почему бы не попробовать последнего средства». Бедняк потребовал встречи с супругой хана, и тот, поколебавшись, подумал: «Всё равно мой сын умрёт, так пусть они встретятся». Оставшись с ханшей наедине, бедняк сказал ей: «Если ты хочешь, чтобы ребёнок выжил, скажи мне, кто его отец». Молодая женщина смутилась, но бедняк пообещал ей, что никому не выдаст её тайну, и тогда она сказала: «Хан так мечтал о сыне, что если бы я не родила его ему, то меня прогнали бы точно так же, как и других. Я отправилась в горы, и была там с молодым чабаном и родила потом мальчика». Бедняк воротился к хану и сказал: «О великий хан, мне известно средство, которое может спасти твоего наследника. Прикажи поставить его колыбельку возле костра, такого, какой разводят обычно в горах ча баны. И пусть ему постелют овечью шкуру и кормят лишь той пищей, какой питаются чабаны». «но мой наследник не станет есть хинкал из жирного курдюка с чесноком!» – сказал хан, а потом подумал: «Сын всё равно умрёт, так сделаю же, как говорит этот простолюдин». Он дал необходимые распоряжения. Хинкал вызвалась готовить сама ханша, и пока она делала это, то вспоминала всё молодого чабана и самую лучшую ночь в своей жизни, проведённую высоко в горах. Приготовив хинкал, ханша положила его на деревянное блюдо и поднесла сынишке в точности так, как подносила его молодому чабану, его отцу. Вместе с хинкалом она поднесла ребёнку глиняный кувшин с чистой и прохладной водой из родника. Хинкалины были большими и тяжёлыми, как камни в горах, а горячий курдюк плавился жиром, источая специфический аромат. Едва ребёнок учуял запах курдюка и чеснока, как тут же открыл глазки и, поднявшись, схватил самую крупную из хинкалин. Он ел так, словно не мог насытиться, и на глазах у изумлённых людей наливался мощной силой, подобной той, какою обладал молодой чабан. А от болезни не осталось и следа…