Читать «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» онлайн - страница 119

Настоящая цензура начнется только после казни короля в 1793 году. Впрочем, едва ли императрица внутренне переменилась, как утверждали советские историки, дескать, испуг перед революционной гильотиной сдул с деспота всю пудру. Вдали от посторонних глаз Екатерина была вынуждена спорить даже с собственным сыном. Читая новости про Французскую революцию, Павел воскликнет: «Что они все там толкуют! Я тотчас бы все прекратил пушками!» На это Екатерина заметила по-французски: «Ты жестокая тварь. Или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями? Если ты так будешь царствовать, то недолго продлится твое царствование».

Надо сказать, что казнь Людовика Екатерина предсказывала с некоторым злорадством уже в 1789 году. Как помним, ее отношение к Франции и лично к Людовику было омрачено соперничеством двух держав. Франция ревниво следила за сохранением европейского баланса сил и стояла за многими внешнеполитическими кризисами России, в частности, обеими русско-турецкими войнами. Впрочем, не она одна. События в Париже, устранившие Францию из числа великих держав, Екатерину скорее радовали. Падение же короля, особенно после того, как он пошел на компромиссы с чернью, она воспринимала как вполне заслуженное. Очевидно, что все громогласные призывы императрицы начать общеевропейскую войну с якобинской заразой были не чем иным, как дымовой завесой. Она ничего не сделала для реальной борьбы с Французской революцией, но всячески подталкивала другие европейские державы к этой авантюре. Императрица признается своему статс-секретарю Храповицкому: «Я ломаю голову над тем, чтобы подвигнуть венский и берлинский дворы в дела французские… Есть соображения, которых нельзя высказать; я хочу вовлечь их в эти дела, чтобы развязать себе руки; у меня много предприятий неконченных, и надобно, чтобы они были заняты и мне не мешали».

Под «предприятиями неконченными» Екатерина подразумевала Польшу и свой давний «греческий проект». Так, пользуясь случаем, она за один 1795 год увеличила территорию Российской империи на 120 тысяч квадратных километров бывших польских земель. Следующим должен был стать Константинополь. Родившийся в 1779 году второй внук Екатерины был крещен Константином, чтобы, по замыслу бабки, однажды возглавить греческую империю со столицей в Константинополе. Его даже учили говорить по-гречески. Но тогда планы Екатерины искусно торпедировала Франция. В 90-е годы про Францию как великую европейскую державу можно было забыть, другие страны в той или иной степени были отвлечены от русской проблемы, нейтрализованы ловкостью нашей дипломатии или не желали с Россией ссориться. «Вся политика заключается в трех словах, – писала Екатерина, – обстоятельство, предположение, случайность».