Читать «Кровью омытые. Борис и Глеб» онлайн - страница 31

— Смотри, князь, любуйся, — обронил молчавший до того Анастас. — Такую красоту только по возвращении узришь.

* * *

Таврия встретила валку суховеем. Он задул на перешейке, обдавал жарой. Огнем перехватывало в горле, обветривались губы. Хотелось пить, но Аверкий предупредил: Таврия на воду скупа, где ни копни, одна горечь.

Артельщики с нетерпением ждали встречи с соляными озерами. К ним они подъехали только к обеду следующего дня. Здесь, у Гнилого моря, озера казались мертвыми. Наполненные соленой морской водой, в летнюю пору озера пересыхали, покрывались соляной коркой, у берега — тонкой, дальше — толще, и она от ярко-розовой переходила в бледную.

Георгий увидел тех, кто работал на этих озерах. Они копошились в искрившейся жиже, лопатами поддевали ее и вывозили тележками на берег, складывая в скирды. Другие обкладывали бурты хворостом, поджигали его, чтобы, обгорая, соль бралась коричневой корой и не размокала под дождем.

На работном люде одежда задубелая, к постолам дощечки подвязаны, чтоб соль ноги не разъела, а руки в рукавицах из грубой холстины. За солью к озерам приезжали из Херсонеса и Византии, покупали ее печенеги и русичи. Едва валка остановилась, распрягли волов, Улька уже котел сняла, принялась за кулеш. Аверкий сказал:

— Полон котел вари, ноне едоков много будет.

К валке подошел весь задубелый, обросший волосами, едва глаза проглядывают, мужичок, узнал Аверкия.

— С прибытием, Аверкий!

— Здрави будь, Сазон, все ватажишь? И бригада все та же?

— Та, разве вот Мешко помер да Дубина не выдержал, отправился счастье искать.

— А где оно валяется, знал бы, подобрал. Ты вот что, Сазон, зови артель на ужин.

— Раз так, мы с радостью. На добрый зов добром откликнемся. За едой и о цене уговоримся. Привез-то чего?

— Холстины домотканой и крупы — гречи да еще меда и кожи.

— Холстина и кожи это хорошо, вишь, наша одежда и постолы колом стоят. А нет с тобой гривен, либо, как прошлым разом, карман дырявый?

— Не глумись, Сазон, я тебя не богаче, меня нужда на варницу гонит.

— Ну да ладно, ни ты меня, ни я тебя не обидим. А у костерка уж не твоя ли дочка, Аверкий?

— Улька моя.

— Красна. — Атаман нахмурился, сказал с печалью в голосе: — Не случись у меня беда, не убей тиун моего сына Васюху, женил бы я его на твоей Ульяне. — Встряхнул лохмами. — Бери, Улька, торбу да иди за мной, я тебе соли царской отсыплю на счастье.

* * *

Издалека завидев подъезжавшего князя, караульные распахнули ворота, и Святополк въехал в город. Миновав предместье, где селился люд, промышлявший ремеслами и огородничеством, князь направил коня к детинцу. Простучали копыта по бревенчатому мосту через широкий ров, и Святополк остановился у княжеских палат.

Хоромы у туровского князя рубленые, не то что у великого князя киевского. У Владимира Святославовича дворец, а у Святополка хоромы чуть больше боярских.

С порога князь велел истопить баню, долго парился, смывал усталь. Лежа на полке, в коий раз мысленно перебирал дни, проведенные в Киеве, и по всему получалось, съездил попусту.