Читать «Кораблекрушение у острова Надежды» онлайн - страница 255

— Дьяк Битяговский сам имя Борисово назвал.

— Он мертвый, а с мертвого спросу нет.

— Мамка Волохова жива осталась.

— Продажная баба, скажет — с перепугу назвала. Да что нам сейчас пререкаться. Надо думать, как далее быть… Надежда на моего духовника Богдана. Святой отец не солживит перед богом. Эх, не уберегли наше счастье, что теперь делать?!

— Одно спасение, — подумав, продолжал Андрей, — письмо написать царю Федору Ивановичу. И чтоб это письмо кто-либо из наших друзей ему прочитал.

— Дмитрий Шуйский, — вступился Михайла, — прочтет великому государю. Он Годунова во как ненавидит, хоть и родственник… Пиши, Григорий, ты грамоту знаешь. Отвезет в Москву Суббота Протопопов, верный человек.

* * *

Угличский стряпчий Суббота Протопопов, пожилой, грузный мужчина, ночевал в гостинице Сергиево-Троицкого монастыря. По дороге погода стояла сходная, местами дождь, местами солнце. Монахи еще ничего не знали о смерти царевича Дмитрия, и Суббота Протопопов не стал рассказывать, молчал, словно в рот воды набрал.

Среди обитателей лавры разговоры ходили о деяниях новоявленного патриарха всея Руси Иова. Говорили о правителе Борисе Годунове. Некоторые славили его, другие ругали. Новгородский купец, ночевавший вместе с Протопоповым, рассказал о диковинном звере, зовомом слоном, что прислала английская королева в подарок царю Федору Ивановичу. Ночь прошла спокойно. Как и дома, отчаянно жалили клопы и щекотали пятки тараканы, объедая загрубевшую кожу. Но уставший с дороги человек не обращал на это внимания.

Проснувшись утром, Суббота ощупал зашитое в шапке письмо, умылся, похлебал из большой чаши вместе со всеми, кто ночевал в гостинице, жидкую овсяную кашу. Расплатившись, он вышел на двор.

Монастырские служки подвели коня. Стряпчий похлопал его по бокам, погладил шею и, взгромоздившись в седло, тронул поводья.

До Москвы оставалось ехать немного, и к вечеру он надеялся быть на улице Варварке, на своем подворье.

В посаде, лепившемся у монастырских стен, Суббота Протопопов, остановившийся у харчевни, выпил чашу хмельного меда и повеселевший поскакал по накатанной ямской дороге.

На десятой версте стряпчий встретил всадников, скакавших из Москвы. Они были в кольчугах и вооружены саблями и самопалами.

— Кто таков, откуда? — остановив Протопопова, спросил воин в серебряном орленом шишаке.

— Из Углича, стряпчий царевичев.

— Из Углича?! Постой, постой. Эй, ребята, этот человек из Углича скачет!

Всадники окружили Субботу Протопопова.

— С нами поедешь. Великий боярин Борис Федорович Годунов повелел всех, кто из Углича едет, к нему приводить, — властно сказал старшой.

Стряпчий Протопопов досадовал, что назвался, но сделать ничего не мог.

Всадники повернули к Москве. Окруженный слугами Годунова, стряпчий Протопопов двинулся к престольному городу. Ехали быстро, коней не жалели.

Дорогой Протопопов не сказал ни слова, да его и не спрашивали.

Правитель Борис Годунов получил известие о смерти царевича Дмитрия еще вчера поздно вечером. Он долго молился богу. «Ты ведь знаешь, господи, — говорил правитель, — какие беды постигли бы нашу землю после смерти царя Федора Ивановича. Дмитрий молод, за него управляли бы Нагие, люди глупые и темные. Пока Дмитрий приходил в разум, государство распалось бы от смуты и неустройства. Его разорвали бы на части враги земли московской — польский король и шведский и крымский хан. Все они отхватили бы по куску русской земли, и не осталось бы, господи, Москвы, заступицы православной веры, и разрушилися бы православные церкви… А ежели придется мне воспринять царское место, построю по всей русской земле сотни божьих домов…»