Читать «Кораблекрушение у острова Надежды» онлайн - страница 254
Константин Сергеевич Бадигин
— Бей их, чего смотришь? — закричали со всех сторон.
— Пожалейте, родненькие! — вопила Овдотья. — Помилуйте деточек невинных.
— Гадючье отродье теперя жалеть нечего!
Толпа окружала семью дьяка Битяговского все плотнее. Люди размахивали кулаками и вилами. Смерть была совсем близко.
— Дорогу, дорогу! — закричали мужики, те, кто стоял ближе к Никольским воротам. — Святые отцы едут!
Несколько здоровенных монахов расчищали дорогу архимандриту Феодориту и игумену Савватию. Они вместе служили обедню в Вознесенском монастыре. Услышав колокольный звон и получив призыв Андрея Нагого, сели на крестьянскую телегу и примчались на княжий двор.
Из толпы показался высокий, могучего сложения Феодорит в полном праздничном облачении.
— Стойте, безбожники! — раздался его бас. — Стойте, вам говорю!
Он поднял двумя руками серебряный крест над головой. За ним выступал старенький седовласый игумен Савватий.
Жена дьяка Овдотья и дочери Дунька и Манька вырвались из рук посадских и спрятались за спины святителей.
— Прекратить звон! — распорядился архимандрит. — Немедля прекратить!
Рослый рыжий монах бросился на колокольню Спаса. Другой прыгнул в телегу и погнал лошадей в посад.
Архимандрит подошел к убитому царевичу Дмитрию, поднял лежавшую на нем царицу Марью. Несколько мгновений он смотрел на мертвое тело, перекрестился.
— Пойдем, матушка, — вздохнув, сказал он и, бережно поддерживая под руку царицу, повел ее во дворец.
Набатные колокола перестали звонить, наступила страшная тишина. Мятеж прекратился как-то сам собой. Тела повинных в убийстве царевича Дмитрия посадские бросили в яму, вырытую за стеной крепости, и зарыли без отпевания. Землю на могиле затоптали ногами.
Мужики, учинившие самосуд, расходились, понурив головы, с тяжестью на сердце, медленно, словно нехотя. Крестясь на церковные кресты, чесали потные затылки.
Гроб царевича Дмитрия, убранный цветами, поставили в церковь Спаса. Распластавшись возле гроба, неутешно плакала его мать Марья Федоровна.
Царицыны братья Михайла и Григорий и дядя Андрей Нагой собрались в церковном приделе на совет. И было о чем подумать. После смерти царевича Дмитрия, наследника московского престола, положение семейства Нагих резко ухудшилось. Из родственников будущего московского царя, перед которыми заискивали и которых побаивались, они превратились в незнатных и небогатых придворных.
Убит царский дьяк, лицо правительственное, высокое. Убиты еще тридцать человек. Как посмотрят в Москве на такое самоуправство? По голове не погладят, конечно… Но ведь убит наследник престола царевич Дмитрий! В Москве скажут, надо бы убивцев повязать и отправить в разбойный приказ, там бы разобрались.
А теперь придется Нагим принять на себя удар, придется держать ответ за убитых. Андрей Федорович Нагой, будучи умнее своих племянников, все ясно себе представил.
— Бориска Годунов нам не простит, — сказал он. — Посадские мужики его виноватили в смерти царевича. Он-де приказывал. Да Юрьев день поминали вовсе не к месту. Вот что страшно. И ты, Михайла, и ты, Григорий, об этом кричали. Нам всем — ссылка и опала, а царицу Марью вовсе в монастырь постригут.