Читать «Anamnesis morbi. История болезни» онлайн - страница 66

А вот ей уже так не повезет. Вскоре после похорон заболел Алекс. Однажды утром, зайдя в детскую, Тина не услышала привычного заливистого смеха, которым сын обычно встречал ее. Алекс лежал в кроватке, тихо попискивая и слабо шевеля бледными-бледными ручками. А подушка была вся в крови. Кровь все еще продолжала двумя темными ручейками вытекать из его ноздрей.

Тина в каком-то ступоре стояла столбом над истекающим кровью сыном, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. «Так не должно быть! — вертелось у нее в голове. Сначала — Марк, теперь — Алекс… Так не должно быть». Но было…

Она с криком подхватила обмякшее тельце на руки. Алекс почти не реагировал: он часто дышал, пуская носиком кровавые пузыри и едва слышно постанывал. Глаза его закатились так, что видны были лишь белки, усеянные мелкими ярко-алыми точками. Тина присмотрелась: такие же точки, только фиолетовые, покрывали почти все тело малыша.

Она смутно помнила, что было дальше. Кажется, неловко набирала телефон службы спасения одной рукой, другой все также прижимая к себе безучастного ко всему Алекса, потом сумбурно пыталась объяснить холодному женскому голосу в трубке, что произошло, ежесекундно срываясь в рыдания; потом, в ожидании врачей, останавливала кровотечение, повинуясь четким командам все того же голоса из трубки… и, кажется, у нее получилось.

Приехавшие медики с трудом отобрали у нее сына и долго колдовали над ним, воткнув в маленькое тельце кучу прозрачных трубок и каких-то проводов.

Потом они мчались в просторном салоне завывающей машины в Ираклион, в клинику. В пути Алекс то приходил в себя, с вялым интересом наблюдая за незнакомыми дядями, сидящими рядом, то вновь закатывал глаза, и тогда эти дяди вскакивали и опять начинали что-то вливать в свои трубки, обмениваясь короткими, непонятными Тине фразами.

В больнице Алекса сразу же увезли в реанимацию. Тину тамошний врач в палату не пустил, мягко, но властно усадив ее на диванчик в холле. И она несколько часов просидела в одной позе, тупо глядя на серую двухстворчатую дверь, за которой скрылась каталка с ее сыном. К ней несколько раз подходила медсестра, предлагая кофе и бутерброды, что-то спрашивая, но Тина не замечала ее.

Потом дверь открылась. Усталый врач подошел к замершей в ожидании Тине и уселся рядом. Помолчал. Тина тоже молчала, боясь спросить о самом главном. Вернее, боясь ответа…

Она по-прежнему изучала серую дверь. За прошедшие часы матовая поверхность с едва различимыми царапинами настолько прочно въелась в память, что Тина могла бы закрыть глаза и с точностью до миллиметра указать любую шероховатость. Но все равно она продолжала жадно вглядываться в дверь, будто бы боясь, что та исчезнет. Вместе со всем, что за ней…

Врач первым тогда нарушил молчание. «Все хорошо, — сказал он, — ваш сын жив». Тина продолжала смотреть на дверь, наблюдая, как та размывается нахлынувшими слезами. Алекс жив. Это — главное. Господь, видимо, не совсем уж прогневался на нее, решив в одночасье отобрать все…