Читать «Безвозвратно утраченная леворукость» онлайн - страница 34

Или ксендз пастор Ласота из Явожа. Ксендз Ласота вполне мог быть героем не только этого, но и тысячи других рассказов, поскольку ксендз Ласота был любимым героем рассказов Епископа Вантулы. И вообще, этот священнослужитель был чем-то вроде Франца Фишера, или барона Мюнхгаузена, или пана Заглобы польского лютеранского сообщества. Он специализировался главным образом на красочных и нестереотипных похоронных речах («О смерть жестокая! Зачем наведалась ты в сей дом? Почему не пошла ты к соседу?»), благодаря которым и снискал громкую славу. Одну из самых известных своих надгробных речей, бывшую одновременно очень личным и пронзительным прощанием с умершим, Ласота неожиданно завершил льющимся из самой глубины сердца «Будь здоров!» И отошел от могилы, и поднял голову, и обвел взглядом собравшихся, и, сообразив, что действо нельзя считать завершенным, что не хватает заключительного аккорда, вернулся, наклонился над покоящимся в глубине гробом и добавил: «На небесах». До сих пор слышу в голове этот рассказ и смех Вантулы.

Да. Это мог быть ксендз Шурман, это мог быть ксендз Ласота. А еще это мог быть, например, столь же знаменитый и столь же анекдотичный, как и Ласота, ксендз Эман Тлелка. Правда, в те времена Епископ мог также рассказывать — и уже вовсе не развлекательные, а весьма поучительные, патетические и, может быть, даже трагические истории — о других ксендзах, например, о Шеруде или о ком-нибудь из Михейдов, может, говорил он о Никодеме, а может, о Бузеке или Кулише. А поскольку никто никогда этого уже не узнает и, более того, никто, кроме меня, никогда об этом не спросит, моя догадка, мое предположение, моя уверенность, что говорил он в тот раз о Юлиуше Бурше, обретает силу, вес и особые основания.

Я как раз прочитал изданную Товариществом Любителей Вислы книгу о вилле «Затишье» (Станислава Валис Шилены, «Сохраненное в памяти. Люди Вислинского «Затишья»», предисловие Яна Кроппа, Висла, 1998), — которую построил и в которой проживал епископ Юлиуш Бурше, после чего для меня, по закону необходимости и случайности, сложился механизм этой истории. (Впрочем, связь между Бурше и Вантулой заметна и довольно очевидна, оба были епископами лютеранской церкви, второй дело первого в определенном смысле продолжал, оба были в немецких лагерях. Бурше там погиб, а Вантула оттуда выбрался.)