Смерть такая каверзная штука,что ее давнище пережив,я ищу уверенного друга,в том, что он бессовестен и лжив.Мы включаем лампочки в потемках,мы взрываем замки в облаках,и в газетных маленьких колонкахмельком вспоминаем о богах,о любви, о творчестве, о вере,о себе, как это ни смешно…Кто кому приоткрывает дверив то, что им уже предрешено?Я уйду в зеленые высотыза слеженьем зловеликих глаз.Я уйду туда, где пахнут сотысолнцем, отразившимся от нас.
Леде
Я не тоской приду к тебе болотной,незримым светом наполняя тьму,прижмусь к твоим рукамщекой бесплотнойи рядом по-мальчишески усну.Мы будем вместе так, что никакимипричудами земли не разлучить.Мы полетим лучами золотымилазурный сок с вишневых листьев пить.Людьми земными встанут наши тени,их окрылит возвышенная речь,в которую рекой впадает время,как в океан, переставая течь.
Голоса
Я был скорее звуком, чем —
стыдно сказать – лучом.
И. Бродский
Посмотришь на слово – свет.Произнесешь – звук.А если сказать про себя,совсем не произнося,окажешься где-то вне,и гулкий сердечный стукне сможет пробиться сквозьбесплотные голоса.Как описать тот свет,в котором есть всё… и неткасаний, зрачков, ушей,трехвекторных плоскостей,и время – не от и до —ни смерти, ни дней, ни лет —один первозданный светбез цвета и без частей,мерцания светлых лицна рифмах крылатых плит,на гранях парящих слов,сложившихся в строгий ряд,здесь образами миров —объемами пирамидбесплотные голосапечалятся и творят.Листает века Шекспир,Высоцкий выводит SOS,и Бродский рисует Римна фоне стеклянных звезд…
Кони
По валунам горной рекикаждым копытомцокая точно в цель.Люди смотрели на небо,как будто с рукипили воду,спасавшую ихот несметных потерь.Ну куда же ты скачешь?Зачем ты рифмуешь лесас городами, ручьи —с бесконечным ознобом души?Неужели ты думаешьСлову важны словеса?Если видишь точнее,то вытащи и покажи.Мне шаманский твой при́говор,как пригово́р для тебя.Мне картавый твой выговор,как валуны, пригубя,по которым копытамицокают кони в ночи.Безошибочно точно,не трогая пламя свечи.
Путешествие
Можно врать пером,щекоча горло,можно рвать словом,лишенным смысла.Главное, чтобы по жизни перлакарта двух полушарий,меняя числане дней, а кресел в аэропланеи полок в спальном купе вагона,в котором, прильнувк оконной раме,ты понимаешь,что нет законастихосложения,правил грамматики,прочих условностей и привычек.В одной части светацарят прагматики.В другой —канареечный посвист птичек.Если же ехать довольно быстро,то можно тормознутьи утро, и возраст.Пусть будет на палубе чисто-чистои веет пронзительно свежий воздух.Нет ничего преисполненней смысла,чем следить по карте названия точек,проплывающих снизу.У этого мысаслегка раздраженныйбожественный почерк,а тот континентпохож на индийскийкувшин с бесконечнымцветным узором.Простите. Конечно,двойное виски.Смотрите,планета с косым пробором.
