Читать «Солнечный ход» онлайн - страница 40

Рецепт счастья

В тридевятом запределье,эн квадрат и куб етить,порешили суеверьянавсегда искоренить.Жить решили по науке,чтоб ни так и сяк, а прям.Чтобы правнуки и внукидоверяли букварям.Чтоб всему начало было.Чтобы не было конца.Чтоб еще какая силапомогала слегонца.Для того чтоб мир упро́чить,надо мир разлиновать,расквадратить, расторо́чить,а потом заштриховать.Когда все везде поделим,даже атом и нейрон,мы, наверно, обестелими бессмертье обретем.

Аванс

Утопии, антиутопии,постмодернизм, декаданс…В смородине, в меду, в укропе ли,хрусталь, фарфор или фаянс.С похмелья понимали: пропили!И не вернуть уже аванс.

Человечненькое стихотворение

Без персон, как без кальсон,срам людской ничем не краше.Возвышает муди нашисветлый ангел Мендельсон!

Леонардо

До кого не домотаться?До кого не доскребтись?Жил когда-то Леонардо,указуя пальцем ввысь.Типа, что-то там заметил.Типа, что-то разглядел.Типа, вроде ликом светел.Типа, вроде не у дел.Что-то строил – не достроил.Рисовал – не рисовал.Мы назначили героем,чтобы палец не совал.

Игра

Гадай по ромашке: быть или не быть?Так быть или не быть —обрывай лепесткии желтое рыльце поглаживай пальцем.Думать – не думать, любить – не любить?Какая, в принципе, разница?Лепестятся страницы.Словосмешение.Если бы языкивыдавались по группе крови,выкалывались на предплечье,вбивались в солдатский жетон,писались зеленкой на пятке.И правда ль, что этот сонне терпит обратки?Никто ли оттуда – сюда?Или все мы туда-сюда,как хоккеистыв настольной игре,крутимся на спицах,ежимся на столе,прячемся по столицам?

Траурные марши

Можно тронуть и Шопена,несмотря на страшный марш.Черный провод от торшера —в абажурный антураж.Красный бархат занавески,муть затюленных зеркал.Как-то очень по-советскик звукам этим привыкал.Что-то в них помпезно злое«тра́х ба ба́х», да «тра́х ба ба́х».Моцарт все же – про другое.И совсем иначе – Бах.

Сэлинджер

Стержень жал.Авторучки ломалодну за другой,перемазался пастой,махая бейсбольной битой,чем-то рассерженный,поругавшись с чужой женой,не сермяжною правдой,а хваткой железнойСэлинджерполз, как тень от елкиползет под кремлевской стеной,дрожью ржи к Селигеру —Сырдарьей по Онежскойстерляджи.

ХеминВэй

Хемингуэй с улыбающейся бородойбрел по улицам Кубы, пиная банку.Шел на встречу с Павлой Рудой,или Паблой Нерудой, или Фазилем Кастро.В то же время старикумолял золотую рыбку.А она отвечала: «Помилуй, старче,я готова сама к тебе в лодку,но не допрешь же».Тут же Вангоги бегали с гоголем-моголеми лепетали: «С похмелья – милое дело!Лучше, чем банку пинать по ночной Гаване,выпил бы рому и застрелился в ванне».

РАН

Говорила сестрица Аленушка:«Не пей, Ванечка, из копытца,даже если в нем плещется солнышкои волшебно искрится водица».Не послушался братец Иванушка,выпил он злую горечь познания.И явился профессор Капицапрямо в сердце открытое Ванино.И поведал: «В копытце копилисьмиллиарды по гибкой гиперболе,как по фазе, по папиной фазе!Демографствуя к точке качанияот прозрения до отчаяния,отраженного в каждой расемира-блеянья, бого-мычания,продолжения окончанияиндивидуума в подклассечеловеческого озверения.В каждой плате апокаления,в каждой мыслимой им пластмассенамечается просветление,предначертанное в ипостаси».